1. ИСПОВЕДАНИЕ ПЕТРА

Во всех трех синоптических Евангелиях важное место занимает обращенный к ученикам вопрос Иисуса о том, за кого принимают Его люди и кем считают Его сами ученики (Мк 8:27–30; Мф 16:13–20; Лк 9:18–21). Во всех трех Евангелиях от имени учеников на этот вопрос отвечает Петр, исповедальное признание которого отличается от расхожего мнения «людей». Во всех трех Евангелиях вслед за исповеданием Петра Иисус возвещает Свои грядущие Страдания и Воскресение и дает наставление ученикам, поясняя, что́ представляет собой путь ученичества, путь следования Ему, Распятому. Во всех трех Евангелиях, однако, Иисус толкует это следование Его Крестному пути антропологически, представляя его как путь самоутраты, необходимый человеку для того, чтобы снова найти себя (Мк 8:31; 9:1; Мф 16:21–28; Лк 9:22–27). И наконец, во всех трех Евангелиях далее следует описание Преображения Господня, когда Иисус снова возвращается к исповеданию Петра и раскрывает его глубинный смысл, соотнося его с тайной Смерти и Воскресения (Мк 9:2-13; Мф 17:1 - 13; Лк 9:28–36).

Только у Матфея непосредственно за исповеданием Петра следуют слова Иисуса о том, что Он даст Петру ключи от Царства Небесного - власть «связывать» и «разрешать» - и построит на Петре, как на «камне», Свою Церковь (Мф 8:16–19). У Луки мы обнаруживаем соответствующие параллели в описании Тайной вечери (Лк 22:31–32), у Иоанна об этом обетовании и поставлении Петра говорится после Воскресения (Ин 21:15–19).

Заметим, что об исповедании Петра, как об особом событии, которое окончательно скрепило круг Двенадцати и потому стало важной вехой на пути Иисуса, говорится и в Евангелии от Иоанна (Ин 6:68–69). При рассмотрении признания Петра мы непременно будем обращаться и к этому тексту, который при всех частных отличиях обнаруживает очевидное сходство с синоптической традицией.

Уже это самое общее, схематичное изложение показывает, что исповедание Петра можно понять только в контексте возвещения грядущих Страданий и призыва следовать Ему: эти три составляющие - признание Петра и двойной ответ Иисуса - образуют неразрывное целое, и точно так же неразрывно связаны между собою слова Бога Отца, подтверждающие Богосыновство Иисуса, и «ссылка» на Закон и пророков в сцене Преображения Господня в их отнесенности к исповеданию Петра. У евангелиста Марка истории Преображения Господня предшествуют слова, звучащие как пророчество о грядущем Царстве Божием - как пророчество, которое, с одной стороны, оказывается связанным со словами об ученичестве, о следовании Иисусу, с другой стороны - с Преображением, что, в свою очередь, высвечивает смысл и слов об ученичестве, и слов о грядущем Царстве Божием. Слова об ученичестве, о следовании Иисусу, обращенные у Марка и Луки ко всем (в отличие от предсказания грядущих страданий, обращенного только к Двенадцати, к свидетелям), привносят в этот контекст экклесиологический момент: они раздвигают общий горизонт, указывая на то, что путь Иисуса, начавшийся в Иерусалиме, это путь, которым должны следовать все (Лк 9:23), и одновременно, раскрывая смысл следования Распятому, они затрагивают самые основы человеческого бытия.

У Иоанна пророческие слова Иисуса отнесены ко Входу в Иерусалим и связаны с вопросом, который обращают к Иисусу греки («эллины»), что подчеркивает универсальный характер Иисусова пророчества. Кроме того, они устанавливают неразрывную связь сказанного с Крестной долей Иисуса - она предстает не как случайность, не как результат стечения обстоятельств, а как внутренняя необходимость (Ин 12:24–25). Слова Иисуса о том, что человек должен сначала потерять себя, чтобы снова найти, обретают дополнительный смысл в контексте притчи о пшеничном зерне: они оказываются напрямую связанными с тайной Евхаристии (приоткрывающейся в сцене умножения хлебов и в словах Иисуса о хлебе) и одновременно с исповеданием Петра.

Рассмотрим теперь отдельные составляющие этого сложного переплетения событий и слов. У Матфея и Марка действие разворачивается в Кесарии Филипповой, там, где у истоков Иордана (ныне деревня Баниас) некогда стояло святилище Пана, против которого Ирод Великий воздвиг храм; сын Ирода Филипп сделал впоследствии это место, названное его именем и именем кесаря Августа, столицей своих владений.

Согласно Преданию, Преображение Господне произошло возле отвесной скалы у истока Иордана - своеобразного символического воплощения слова Иисуса о «камне». Марк и Лука, каждый по-своему, открывают нам и, так сказать, «внутреннее пространство», где происходило описываемое событие. Марк сообщает, что Иисус задал свой вопрос о том, «за кого почитают [Его] люди», по дороге (Мк 8:27–29); совершенно очевидно, что речь в данном случае идет о дороге в Иерусалим: прохождение через «селения Кесарии Филипповой» - это начало восхождения к Иерусалиму, к центру Священной истории, к месту, где должна исполниться судьба Иисуса, где должны совершиться Его крестная смерть и Воскресение, где будет положено основание Его Церкви. Исповедание Петра и последовавшие затем слова Иисуса знаменуют собою самое начало этого пути.

После великого часа, когда в Галилее прозвучала Благая Весть, это второй решающий момент: начало пути ко Кресту и призыв к решению, каковое окончательно отделит круг учеников от тех, кто готов только слушать Иисуса, но не готов идти вслед за Ним; этот круг учеников стоит у истоков новой семьи Иисуса, у истоков будущей Церкви. Объединяющим началом этой общности является то, что все они находятся «в пути» вместе с Иисусом, Который именно здесь и сейчас открывает им, каким будет этот путь. Важной отличительной чертой апостольской общины является и то, что их решение сопровождать Иисуса основывается на «знании» Иисуса, которое одновременно дает им новое знание о Боге, о том едином Боге, в Которого веруют израильтяне.

У Луки - в полном соответствии с его видением образа Иисуса - исповедание Петра помещено в контекст молитвы. Лука начинает рассказ об этом событии с намеренного парадокса: «В одно время, когда Он молился в уединенном месте, и ученики были с Ним…» (Лк 9:18). Ученики оказываются допущенными в Его уединение, в Его личное пространство общения с Отцом. Им дозволяется увидеть, как Он беседует с Отцом - лицом к лицу, то есть так, как может говорить только Он. Им дозволяется увидеть Его в Сыновней ипостаси, то есть увидеть источник, из которого исходят все Его слова, все Его деяния, Его сила и Его власть. Им дано увидеть то, что не дано увидеть «народу». Из этого созерцания и проистекает то «знание», которое выходит за пределы «мнения народа». Именно из этого созерцания проистекает их вера, их обращение к Иисусу, признание Его - все то, что ляжет в основание Его Церкви.

Так выглядит «внутреннее пространство», в котором звучат вопросы, заданные Иисусом Своим ученикам. Вопрос о мнении «народа» и мнении учеников предполагает, что существует некое внешнее знание об Иисусе, которое не обязательно должно быть неверным, но которое само по себе еще недостаточно; этому внешнему знанию противопоставляется более глубокое проникновение, обращающее знание в осознание, каковое напрямую связано с ученичеством, с бытованием в кругу ближайших учеников, в кругу непосредственных спутников Иисуса, следующих вместе с Ним одним путем, - осознание, которое только в этом кругу и может созреть. Все три автора синоптических Евангелий одинаково представляют «мнение народа»: люди, сообщают они, принимали Иисуса за Иоанна Крестителя, или за пророка Илию, или за одного из древних пророков, который теперь восстал; кроме того, Лука упоминает о том, что Ирод, прослышав, что говорят в народе об Иисусе и Его делах, пожелал лично увидеть Его. Матфей добавляет к общему ряду имен еще одно: имя пророка Иеремии, за которого иные почитали Иисуса.

Общим для всех этих вариантов интерпретации личности Иисуса является то, что все они связывают Его с категорией Пророка, ключевой для Израиля во все времена. Названные имена, с которыми народная молва соотносила Иисуса, так или иначе заключали в себе эсхатологический момент, ассоциировались с ожиданием кардинальных перемен, рождавших надежды и вместе с тем страх. Если Илия олицетворял собою в большей степени надежду на возрождение Израиля, то Иеремия представлялся скорее страстотерпцем, провозвестником краха прежнего (Ветхого) Союза-Завета и одновременно провозвестником Нового, который будет воздвигнут после крушения старого. Иеремия, с его страданиями, с его блужданиями во тьме противоречий, является живым воплощением крушения и возрождения.

Все эти мнения нельзя рассматривать просто как заблуждения; каждое из них, в большей или меньшей степени, приближается к тайне Иисуса и содержит в себе потенциальную возможность найти путь к Его истинному пониманию. И тем не менее ни одно из них до уровня истинного понимания не поднимается, ибо не видит того нового, что принес с собой Иисус. Все варианты толкования фигуры Иисуса, имевшие хождение среди «народа», строятся на опыте прошлого или на расхожих представлениях, не выходящих за пределы возможного и допустимо г го, и не описывают того, что составляет собственно Его суть, Его уникальность, которая не соотносима ни с какими иными категориями. С мнением таких людей мы сталкиваемся и сегодня: они как будто «знают» Христа, они даже «изучили» Его с научной точки зрения, но оказываются не готовыми к встрече с Ним, не готовыми увидеть Его подлинную суть, Его неповторимость, Его принципиальную инакость. Карл Ясперс, например, ставит Иисуса в один ряд с Сократом, Буддой и Конфуцием, рассматривая Его как выдающуюся личность, как ориентир в поиске «идеального человека»; при этом Иисус оказывается одним из «элементов» некой общей категории, которая позволяет объяснить каждого из них, но не отражает их истинного масштаба.

К числу распространенных представлений современности относится представление о том, что Иисус был одним из великих религиозных деятелей, основателем одной из мировых религий, то есть одним из тех, кому был дарован глубокий Божественный опыт. Такие избранные могут рассказать о Боге другим людям, тем, кому отказано в подобном «религиозном даре», и, так сказать, вовлечь их в свой опыт взаимодействия с Богом. Отправной точкой такого представления, однако, является то, что здесь речь идет о человеческом опыте общения с Богом - об опыте, который отражает бесконечную Божественную реальность в конечном и ограниченном человеческом духе и который поэтому является лишь фрагментарным переводом Божественного в узкий контекст конкретного пространства и времени. Само слово «опыт» при этом указывает, с одной стороны, на реальное соприкосновение с Божественным, с другой стороны - на пределы, которыми ограничен воспринимающий субъект. Всякий субъект в состоянии уловить лишь определенный фрагмент воспринимаемой действительности, который, кроме всего прочего, нуждается в толковании. Придерживаясь такой теории, человек вполне может любить Иисуса и считать Его путеводной звездой собственной жизни. Но для него «Божественный опыт», который в данном случае соотнесен с Иисусом, предстает в конечном счете как нечто избирательное и потому относительное, ибо он может быть дополнен другими «фрагментами», воспринятыми от других великих. При таком подходе человек, как отдельный субъект, сам себе становится мерилом: он один решает, что ему принять из разного «опыта», что ему подходит, а что нет. Высший критерий отсутствует.

Мнению «народа» противопоставляется осознанное принятие Иисуса Его учениками, которое выражается в соответствующем признании. Как же оно звучит? У всех трех авторов синоптических Евангелий, равно как и у Иоанна, это исповедание сформулировано по-разному. У евангелиста Марка Петр говорит: «Ты Мессия [Христос]» (Мк 8:29); у евангелиста Луки Петр отвечает Иисусу, что ученики почитают Его за «Христа [Помазанника] Божия» (Лк 9:20); у Матфея он говорит: «Ты - Христос [Мессия], Сын Бога живаго» (Мф 16:16). И наконец, в Евангелии от Иоанна ответ Петра звучит так: «Ты Святой Господень» (Ин 6:69).

На основании этих различных версий можно, конечно, попытаться реконструировать историю развития христианского сознания. Отмеченные различия, несомненно, отражают некий путь богопознания, в ходе которого постепенно раскрывалось то, что поначалу только смутно угадывалось. В современном католическом богословии самую радикальную интерпретацию этих расхождений дал Пьер Грело, который усмотрел здесь не последовательное развитие, а противоречие. Исповедание Петра в Евангелии от Марка, где Петр называет Иисуса просто «Мессией», несомненно, отражает, по мнению Грело, реальный исторический момент; в данном случае это пока еще «иудейское» признание, в основе которого лежит взгляд на Иисуса как на политического спасителя, что полностью соответствует тогдашним представлениям. В этом смысле, считает Грело, то, как Марк описывает данное событие, абсолютно логично: протестующая реакция Петра в ответ на пророчество Иисуса о грядущих страданиях, смерти и Воскресении объясняется исключительно его представлениями о политическом мессианизме, и потому он получает резкий отпор со стороны Иисуса - точно так же Иисус некогда дал отпор сатане, искушавшему Его властью над миром: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое», - говорит Иисус Петру (Мк 8:33). Эта резкая отповедь объяснима лишь в том случае, если прозвучавшее незадолго до того признание Петра («Ты Мессия») теперь звучит как его заблуждение. У Матфея же, полагает Грело, подобная резкая реакция Иисуса выглядит нелогичной, если учесть, что в его версии исповедание Петра с теологической точки зрения имеет вид совершенно зрелого суждения.

В своих конечных выводах Грело тем не менее совпадает с мнением тех экзегетов, которые не разделяют его радикального толкования текста Евангелия от Марка: слова Петра, переданные Матфеем, могли прозвучать только после Пасхи, полагает Грело. Только после Воскресения - так думает и большинство толкователей - могло быть сформулировано такое признание. Объясняя версию Матфея, Грело, кроме всего прочего, опирается на теорию о пасхальном явлении Воскресшего Петру, каковое он соотносит с аналогичным явлением Павлу, побудившим последнего принять апостольское служение. Грело усматривает явную параллель между словами Иисуса, обращенными к Петру в Евангелии от Матфея, и словами святого апостола Павла в Послании к Галатам: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах», - говорит Иисус у Матфея, отвечая на признание Петра (Мф 16:17); «Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, - я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью», - повествует апостол Павел (Гал 1:15–16; ср. Гал 1:11–12: «Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа»). Общим между признанием апостола Павла и словами Иисуса, адресованными Петру, является то, что и в том и в другом случае речь идет об Откровении - о том, что источник познания Иисуса «не плоть и кровь».

Из этого Грело заключает, что Петр, подобно Павлу, был отмечен особым даром - явлением Воскресшего (о чем действительно сообщается во многих новозаветных текстах) - и что ему, точно так же как и Павлу, в этот момент было дано особое назначение: Петр посылался к церкви иудейской, Павел - к церкви языческой (Гал 2:7). «Благодать», данная Петру, напрямую связана с явлением Воскресшего и с формальной точки зрения идентична тому «заданию», которое получил свыше Павел. Мы не будем здесь входить во все детали этой теории, поскольку настоящая книга посвящена в первую очередь Иисусу, и потому к вопросам экклесиологии нужно обращаться лишь тогда, когда это необходимо для понимания образа Иисуса.

Тот, кто внимательно прочитает первую главу Послания к Галатам (Гал 1:11–17), увидит не только сходство обоих текстов, но и их отличия. Совершенно очевидно, что апостол Павел намеренно подчеркивает в Послании особый ранг своего апостольского служения, ибо оно осуществляется не по чьему-то поручению, но возложено на него Самим Господом; при этом важное значение для него имеет универсальный смысл его посланничества, равно как и то, что ему назначено собирать Церковь среди язычников. Но Павел знает, что его служение может считаться действительным лишь в том случае, если он обретет опору в «койнонии» (koinonia) - общении с первоапостолами (Гал 2:9), ибо без этой преемственности он будет «напрасно подвизаться» (Гал 2:2). Именно поэтому три года спустя после своего обращения он, побывав в Аравии и Дамаске, отправился в Иерусалим, чтобы повидать Петра (Кифу); тогда же он повстречался и с братом Господним Иаковом (Гал 1:18–19). По этой же причине он четырнадцать лет спустя снова пошел в Иерусалим, на сей раз вместе с Варнавой и Титом, чтобы там получить знак принадлежности к общине - «руку общения» от Иакова, Кифы и Иоанна, трех «столпов» (Гал 2:9). Таким образом, сначала один только Петр (Кифа), а затем уже три «столпа» (Петр, Иаков, Иоанн) предстают как своего рода гаранты духовного союза, как его хранители, ибо в них - залог верности и целостности Евангелия, залог верности и целостности нарождающейся Церкви.

Все это, вместе взятое, однако, показывает, что стоит у истоков описанных событий и без чего они были бы невозможны: у истоков всего стоит фигура исторического Иисуса, Его провидческие слова и Его воля. Воскресший призвал Павла и наделил его особой властью, возложив на него особую миссию; но еще прежде Воскресший был Тем, Кто избрал Двенадцать, Кто определил Петру его назначение, Кто пришел вместе с ними в Иерусалим, Кто принял там смерть на кресте и на третий день воскрес. Именно об этом призваны свидетельствовать первые апостолы (Деян 1:21–22), вот почему назначение Петра принципиально отличается от назначения Павла.

Об избранности Петра сообщает не только Матфей; о том же, пусть и по-разному, но по существу одинаково, говорят Лука и Иоанн, и о том же говорит в конечном счете сам Павел. Именно в Послании к Галатам Павел совершенно ясно выдвигает на первый план «благодать» Петра, которому дано особое предназначение. Это первенство многократно подтверждается самыми разными источниками, относящимися к Преданию. Именно поэтому представляется недопустимым возводить «избранничество» Петра лишь к пасхальному явлению Воскресшего как отдельному факту личной биографии Петра и усматривать в этом параллель с посланничеством Павла, ибо новозаветные тексты не дают для подобного рода отождествления никаких оснований.

Вернемся, однако, непосредственно к теме нашего рассмотрения - к исповеданию Петра. Мы видели, что Грело интерпретирует слова Петра, переданные Евангелием от Марка, как «иудейские» и полагает, что именно поэтому они были «отвергнуты» Иисусом. Но резкие слова Иисуса, обращенные к Петру, звучат совсем не в этот момент; здесь Иисус только запрещает ученикам распространять свое суждение о Нем, опасаясь, что оно будет неверно истолковано народом Израиля и может, с одной стороны, породить ложные надежды, с другой - привести к политическому преследованию в отношении Его. Только после этого запрета следует объяснение того, что в действительности означает «Мессия»: истинный Мессия - Сын Человеческий, Который будет осужден на смерть, чтобы на третий день воскреснуть из мертвых и явить Свою Божественную сущность.

Наука выделяет применительно к раннему христианству два типа формул исповедания - так называемые «субстантивные» и «глагольные» исповедания; нам представляется более понятной иная характеристика этих двух типов: исповедания первого типа имеют онтологическую направленность, второго - историко-событийную направленность, основывающуюся на Священной истории. Все три формулы исповедания Петра, представленные в синоптических Евангелиях, являются «субстантивными»: Ты - Мессия, Ты - Христос Божий, Ты - Христос, Сын Бога Живого; Господь дополняет эти субстантивные именования событийным смыслом: Он возвещает Крест и Воскресение, предрекает тайну Пасхи. Оба типа неразрывно связаны друг с другом, каждый по отдельности остается неполным и в конечном счете непонятным. Без конкретного событийного наполнения, соотнесенного со Священной историей, все эти именования остаются просто «титулами», которые могут быть истолкованы по-разному, при этом речь идет не только о понятии «Мессия», но и о понятии «Сын Бога живого».

И наоборот: одно лишь соотнесение с контекстом Священной истории не позволяет увидеть всей глубины и сущности происходящего, если не будет прояснено, что Тот, Кто принял страдания, - Сын Бога Живого, что Он, равный Богу (Флп 2:6), «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп 2:7–8). Исповедание Петра составляет с последующим разъяснением Иисуса, адресованным ученикам, слитное целое, и в этой слитности оно дает нам понимание самой сути христианской веры. Именно поэтому обе составляющие находят отражение в основаниях вероучения Церкви Христовой.

И точно так же мы знаем, что христиане, обратившиеся к Иисусу, признавшие Его, тем не менее нуждаются как прежде, так и сейчас в постоянном напоминании о том, чему учил Господь Своих учеников: что Его путь сквозь века, от поколения к поколению, это не путь земной власти и земного благоденствия, но путь Креста. Мы знаем и видим, что и сегодня христиане взывают к помощи Господа. Мы взываем: «Будь милостив, Господи! Да не будет этого!..» (Мф 16:22). Но поскольку мы не уверены в том, будет ли Бог действительно милостив, мы начинаем пытаться сами всеми силами предотвратить то или иное событие. И потому Господь вынужден говорить и нам: «Отойди от Меня, сатана» (Мк 8:33). Все это продолжает оставаться необычайно актуальным и по сей день. Ибо в конечном счете мы часто думаем только о «плоти и крови», а не об откровении, которое дается нам по вере.

Вернемся еще раз к тем именованиям Христа, которые евангелисты вложили в уста Петра. Здесь важно отметить, что каждую из форм следует рассматривать в контексте целого текста, составленного тем или иным евангелистом, и с учетом его особенностей. При этом необходимо постоянно помнить и о том, что тема исповедания учеников постоянно возникает во время суда над Иисусом - то в виде вопроса, то в виде обвинения. В Евангелии от Марка первосвященник использует титул «Мессия» в отношении Иисуса и уточняет: «Ты ли Мессия, Сын Благословенного?» (Мк 14:61). Этот вопрос предполагает, что подобное толкование личности Иисуса вышло из круга Его учеников и стало достоянием широкой общественности. Соединение титула «Мессия» (Христос) со словом «Сын» вполне соответствовало библейской традиции (ср. Пс 2:7; Пс 109). В этом смысле различие версий Марка и Матфея не столь уж велико и не столь принципиально, как это представляется Грело и другим экзегетам. У Луки Петр, как мы видели, именует Иисуса «Христом (Помазанником) Божиим». Здесь говорится о том, о чем знал старец Симеон, которому было возвещено увидеть Христа, Помазанника Господня (Лк 2:26), и который действительно увидел Его в образе Младенца Иисуса. И собственно, те же слова, только с обратным знаком, мы слышим при кресте, когда «начальники» народа Израилева, насмехаясь, говорили об Иисусе: «Пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий» (Лк 23:35). Так замыкается круг: детство Иисуса, признание в Кесарии Филипповой, Крест; все три формулы исповедания, упоминавшиеся выше, говорят о принадлежности Христа - «Помазанного», «Избранного» - Богу.

В Евангелии от Луки описывается еще одно важное событие, имеющее прямое отношение к вере учеников в Иисуса, - история о чудесном улове, которая заканчивается призванием Симона Петра и его спутников в круг учеников Иисуса. Опытным рыбакам не удалось за всю ночь поймать ни одной рыбы, и тогда Иисус, войдя в лодку Симона, велит ему отплыть на глубину и снова, средь бела дня, забросить сеть. С точки зрения практической подобное «задание» лишено особого смысла, но Симон тем не менее говорит: «Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть» (Лк 5:5). И вот в сети попадается такое множество рыбы, что Петр поневоле пугается. Он припадает к коленям Иисуса и молитвенно просит Его: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк 5:8). Всемогущество Бога, явленное в слове Иисуса, и эта непосредственная встреча с Живым Богом потрясают Симона до глубины души. Ощутив на себе Его свет и Его власть, человек видит свое собственное ничтожество. Ему не справиться со священным трепетом - слишком непосильно для него ощущение могучего присутствия Бога. С историко-религиозной точки зрения это один из самых выразительных текстов, наглядно показывающий, что может произойти с человеком, когда он неожиданно оказывается в непосредственной близости от Бога. В такой момент он может только испугаться без меры и молить, чтобы Господь Бог избавил его от присутствия этой мощной силы. Непосредственное ощущение от внезапного проникновения Бога (через Иисуса) в человеческое бытие находит свое выражение в именовании, которое Петр здесь дает Иисусу: «Кириос» (Kyrios), то есть «Господь». Это ветхозаветное обозначение Бога использовалось взамен невыразимого имени Бога, открывшегося Моисею из горящего терновника. Если до сих пор Иисус был для Петра «epistata», то есть наставником, учителем, «равви», то теперь он прозревает в нем «Господа» (Kyrios).

Сходная ситуация описывается в рассказе о хождении по водам, когда Иисус шел по бурному морю к лодке, в которой находились Его ученики. Узнав Иисуса, Петр просит Его дозволить пойти Ему навстречу. В тот момент, когда Петр начал тонуть, Иисус протянул ему спасающую руку и вместе с ним взошел в лодку. И в тот же миг ветер стих. Далее происходит то же, что происходило в истории о чудесном улове. Ученики падают ниц перед Иисусом: это одновременно знак страха и знак преклонения. Именно в этот момент они произносят слова признания: «Ты Сын Божий» (Мф 14:22–23). Подобного рода случаи, описанные во всех Евангелиях, и составляют ту основу, на которой зиждется исповедание Петра, представленное у Матфея (Мф 16:16). Через Иисуса ученики в разных ситуациях по-разному ощущали присутствие Живого Бога.

Прежде чем мы попытаемся теперь составить из этих фрагментов мозаики некое целое, остановимся коротко на том именовании, которое Петр дает Иисусу в Евангелии от Иоанна. Евхаристическая речь Иисуса, следующая у Иоанна непосредственно за умножением хлебов, повторяет в каком-то смысле то решительное «нет» Иисуса, которое звучало в ответ на предложение искусителя превратить камни в хлеб, то есть в ответ на попытку низвести Его миссию до «производства» материальных благ, только теперь Его отказ звучит, так сказать, во всеуслышанье. Иисус указывает на связь с Живым Богом и на идущую от Него любовь, которая является истинной, творящей, смыслополагающей силой, способной потому даровать и хлеб: отдавая Себя в качестве живого Хлеба, «хлеба жизни», Он открывает Свою Собственную тайну, Самого Себя. Но это людям не нравится, и многие уходят. Тогда Иисус обращается к Двенадцати с вопросом: «Не хотите ли и вы отойти?» (Ин 6:67). На что Петр ответил: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали к познали, что Ты Святой Господень» (Ин 6:68–69).

К этому варианту исповедания Петра мы еще вернемся, когда будем обсуждать Тайную вечерю. Здесь же отметим только, что данное словосочетание содержит в себе отсылку к тайне первосвященства Иисуса. Вспомним в этой связи Псалом 105, в котором Аарон именуется «Святым Господнем» (Пс 105:16). Такое именование Иисуса возвращает, с одной стороны, к Его евхаристической речи, с другой - предвосхищает тайну Его крестной смерти; оно предстает, таким образом, средоточием тайны Пасхи, выражением самой сути посланничества Иисуса и одновременно выявляет принципиальное отличие Его образа от принятых форм мессианских надежд. «Святой Господень» - этот образ напоминает нам о том потрясении, которое испытал Петр после чудесного улова, ощутив непосредственную близость Святого, от соприкосновения с Которым ему открылось все ничтожество собственной греховной жизни, повергшее его в ужас. Все это, вместе взятое, погружает нас в атмосферу общения учеников с Иисусом, позволяя увидеть, как складывался этот опыт на примере отдельных, наиболее значимых для них моментов, которые мы выделили, пытаясь проследить их общий путь в единении с Иисусом.

Какие же выводы мы можем сделать на основании рассмотренного материала? В первую очередь необходимо признать несостоятельность исторических реконструкций, отделяющих исконное исповедание Петра от последующих форм именования Иисуса, сложившихся позднее, уже после Пасхи, события которой якобы и привели апостолов к вере. Но откуда могла бы взяться эта послепасхальная вера, если бы Иисус не заложил ее основы задолго до того? Предлагая подобного рода реконструкции, наука заходит слишком далеко.

Ведь уже само судилище, учиненное синедрионом над Иисусом, показывает со всею очевидностью, что было собственно камнем преткновения: Иисус воспринимался как опасность не из-за политических притязаний, не из-за политического мессианизма - политический мессианизм был и у Вараввы, был он и у Симона Бар-Кохбы. И у того и у другого нашлось немало последователей и сторонников, и то и другое движение было благополучно подавлено римлянами. В случае с Иисусом камнем преткновения стало то, на что мы уже обращали внимание, рассматривая «разговор» раввина Нойснера с Иисусом во время Нагорной проповеди: Иисус как будто ставил Себя на одну ступень с Живым Богом. Именно этого не могла принять в Нем строго монотеистическая вера иудеев; но именно к этому, медленно и постепенно, подводил Иисус. Именно это - при полном согласии с верой в Единого Бога - составляет суть Его вести, являя собой то новое, неповторимое, своеобычное, что Он принес. Превращение судебного процесса над Иисусом в процесс чисто политический, направленный как будто против политического мессианизма, полностью соответствовало прагматике саддукеев. Но и сам Понтий Пилат чувствовал, что в действительности речь идет о чем-то совсем другом: он понимал, что если бы представший перед ним действительно был обетованным «царем иудейским» - царем в политическом смысле, то Его не отдали бы ему на суд.

Не будем, однако, забегать вперед. Вернемся к словам признания учеников. Что же мы видим, если собрать воедино отдельные фрагменты рассыпанной мозаики? Ученики осознают, что к Иисусу не приложима ни одна из известных им категорий, что Он больше, чем «один из пророков», что Он другой. Слушая Нагорную проповедь, наблюдая за Его деяниями, чувствуя Его власть, Его силу, отпускающую грехи, ощущая независимость Его возвещений, видя, как Он подходит к традициям Закона, впитывая в себя все это, они постепенно пришли к осознанию того, что Он - действительно больше, чем «один из пророков». Он - Тот самый Пророк, Который, подобно Моисею, «как с другом» беседовал лицом к лицу с Богом; Он - Мессия, но при этом - другой, Он не просто посланник Бога, не просто исполнитель Его воли.

В Нем неожиданным и удивительным образом претворились великие мессианские слова: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс 2:7). И это чувствовали Его ученики, когда в минуты озарения им, потрясенным, открывалось, что перед ними Сам Бог. Но у них не было слов, чтобы выразить это ощущение. Вот почему они прибегали к известным им ветхозаветным формулам именования: Христос (Помазанник), Сын Божий, Господь. В этих определениях выражалось их внутреннее признание Иисуса, которое, однако, на v том этапе еще не сложилось окончательно и потому не могло быть облечено в ясную форму, подобную той, какую мы Я обнаруживаем значительно позже, когда Фома, прикоснувшись к кровавым ранам Воскресшего, потрясенный, восклицает: «Господь мой и Бог мой!» (Ин 20:28). Но эти слова в конечном счете никогда не станут готовой формулой, ибо за ними стоит некий путь. Они столь велики, что до сих пор нам не удалось постичь их в полной мере, и они по сей день остаются для нас той вехой, до которой еще нужно дойти. Церковь на протяжении всей своей истории снова и снова проделывает этот путь, чтобы снова и снова проникнуть в эти слова, которые могут быть постигнуты лишь через соприкосновение с крестными ранами Иисуса, через встречу с Воскресшим и которые только тогда могут быть восприняты нами как послание.

2. ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Исповедание Петра и сообщение о Преображении Иисуса во всех трех синоптических Евангелиях связаны между собой во времени за счет указания количества дней, отделяющих одно событие от другого. Матфей и Марк сообщают: «По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних» (Мф 17:1; ср. Мк 9:2). У Луки мы читаем: «После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться» (Лк 9:28). Прежде всего это говорит о том, что оба события, в которых Петр играет важную роль, имеют непосредственное отношение друг к другу. В самом общем виде мы можем сказать, что и в том и в другом случае речь идет о Божественной сущности Иисуса, Сына Божия; при этом в обоих случаях явление Его Божественной сущности, Его «Славы» соотносится с темой грядущих страданий. Божественность Иисуса и Крест - части единого целого, и только сознавая это, мы можем понять Иисуса. Эту слиянность Креста и Божественного начала емко выразил Иоанн, который назвал Крест Его «вознесением» и сказал, что «восхождение» Иисуса в Славу не может свершиться иначе как через Крест. Обратимся теперь непосредственно к вопросу о несколько странной датировке описываемых событий. Существует две разные интерпретации этих «дат», которые, впрочем, отнюдь не противоречат друг другу.

Особого внимания заслуживают в этом смысле исследования Жан-Мари ван Канга и Мишеля ван Эсбрука, которые привлекли к рассмотрению календарь иудейских праздников. Они обращают внимание на то, что только пять дней отделяют друг от друга два великих иудейских осенних праздника: первым идет праздник Йом-ха-Кипурим, Судный день, великий праздник примирения; на шестой день после него начинается праздник Кущей (Суккот), который продолжается целую неделю. Это означает, что исповедание Петра приходится на Судный день и с теологической точки зрения должно рассматриваться именно в контексте этого великого праздника, во время которого первосвященник единственный раз в году произносит имя Яхве в Святая святых Храма. В исповедании Петра, назвавшего Иисуса Сыном Бога Живого, открывается тем самым еще один, глубинный, уровень. Жан Даниелу, однако, полагает, что евангелисты ведут отсчет событий от праздника Кущей, который, как уже говорилось, праздновался в течение недели. Это позволяет, по мнению исследователя, объяснить некоторые расхождения в цифрах у Матфея, Марка и Луки. Шесть или восемь дней в этом случае обозначают приблизительно праздничную неделю, а Преображение Господне, следовательно, произошло в последний день праздника Кущей, то есть в день, когда праздник достигает своей кульминации, когда полнее всего выявляется его внутренний смысл.

Обе эти версии так или иначе увязывают Преображение Господне с праздником Кущей. И мы еще увидим, что сам текст Евангелий указывает на эту внутреннюю связь, осознание которой поможет нам глубже проникнуть в смысл происшедшего. Как бы то ни было, данный временной контекст лишний раз подчеркивает то, на что особенно обращает внимание Иоанн и о чем мы уже говорили в предыдущей главе: все значимые события в жизни Иисуса внутренне связаны с иудейским календарем; все они события, так сказать, литургические, в которых литургия, с ее обращением к прошлому, с ее надеждами и чаяниями, становится реальностью, становится жизнью, а жизнь, в свою очередь, переходит в литургию, через которую она снова стремится стать жизнью.

Именно анализ связи истории Преображения Господня с праздником Кущей позволяет нам еще раз увидеть, что все иудейские праздники заключают в себе три уровня. Уходя своими истоками в естественные религии, они напоминают о Творце и Творении, превращаясь в своего рода воспоминание об исторических деяниях Бога и одновременно в праздник надежд, устремленных навстречу грядущему Богу, - праздник, в котором символически завершается историческое деяние Бога и всё Творение примиряется. В дальнейшем мы сможем убедиться, что каждый из этих уровней находит свое воплощение в жизни и страданиях Иисуса и каждый из них, обретая новые формы, благодаря этому раскрывается во всей своей глубине.

Литургической интерпретации датировки исповедания Петра и следующего затем Преображения противостоит другая версия, представленная наиболее убедительно в работах Хартмута Гезе. Сторонники этой гипотезы полагают, что соотнесение обсуждаемых событий с праздником Кущей недостаточно обоснованно, и предлагают рассматривать их в контексте восхождения Моисея на гору Синай, о котором сообщается в Книге Исхода (Исх 24). Соответствующая глава Книги Исхода, где описывается заключение Союза-Завета между Богом и народом Израилевым, дает нам важный ключ к пониманию Преображения Господня. В Книге Исхода говорится следующее: «И слава Господня осенила гору Синай; и покрывало ее облако шесть дней, а в седьмой день [Господь] воззвал к Моисею из среды облака» (Исх 24:16). То обстоятельство, что здесь, в отличие от текста Евангелий, говорится о седьмом дне, не противоречит тому, что между этим событием и Преображением Господним существует прямая связь. Хотя, признаюсь, мне лично соотнесение с календарем иудейских праздников представляется более убедительным. Впрочем, не будем забывать и о том, что в жизни Иисуса одновременно отражались самые разные типологические связи и что все они в конечном счете свидетельствуют о том, что и Моисей, и пророки возвещали об одном - о пришествии Иисуса.

Обратимся же теперь непосредственно к тому фрагменту текста, где сообщается о Преображении. Здесь говорится о том, что Иисус, взяв Петра, Иакова и Иоанна, взошел с ними на высокую гору, где Он был с ними один (Мк 9:2). Этих же трех учеников мы встретим затем на горе Елеонской (Мк 14:26, 33), когда Преображение Иисуса повергнет их в состояние крайнего страха, и это душевное смятение будет прямо противоположно тому, что явит им Иисус, - при этом одно будет неотделимо от другого. Трудно не заметить, что сама ситуация перекликается с той, что описывается в двадцать четвертой главе Книги Исхода, когда Моисей отправляется на гору Синай и берет с собой Аарона, Надава и Авиуда, - правда, помимо этих троих Он берет с собой еще семьдесят старейшин Израилевых.

И снова перед нами образ горы, с которым мы уже встречались, говоря о Нагорной проповеди и молитвенных бдениях Иисуса, - образ, предстающий как место особой близости к Богу; и снова мы невольно вспоминаем обо всех важных событиях жизни Иисуса, связанных с образом горы: искушение, возглашение великой проповеди, Преображение, последняя тревога, Крест и, наконец, Воскресение, когда Господь, явившись ученикам на горе, сказал слова, которые звучат как противовес тому, что предлагал сатана, искушавший властью над миром: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф 28:18). За всеми этими «горами» угадываются очертания и других - горы Синай (Хорив), горы Сион - мест ветхозаветных откровений и одновременно страданий, притом что все они, в свою очередь, отсылают к Храмовой горе, на которой Откровение превращается в литургию.

Если мы попытаемся определить смысловое наполнение этого образа, то прежде всего следует сказать, что в его основе лежит общая символика горы: гора как место восхождения - не только внешнего, но и внутреннего; гора как символ освобождения от повседневных тягот, как символ вдыхания чистого воздуха Творения; как место, открывающее взору красоту и размах Творения; гора как место, которое позволяет человеку внутренне возвыситься и приблизиться к Творцу. Помимо этих общих значений образ горы несет в себе дополнительные смыслы, связанные со Священной историей и отражающие определенный опыт: опыт общения с Богом, опыт страданий, включающий в себя жертвоприношение Исаака, жертвоприношение агнца, которое, в свою очередь, предвосхищает Последнего Агнца, принесенного в жертву на горе Голгофа. На Горе Господней Моисею и Илие было дано Откровение; и вот теперь они напрямую беседуют с Тем, Кто Сам олицетворяет Собой Откровение Божие.

«И преобразился [Он] перед ними», - сообщает Марк, который как будто не может справиться с волнением, соприкоснувшись с тайной, и добавляет бесхитростно: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк 9:3). Матфею удается подобрать более возвышенные слова для того, чтобы передать впечатление: «…и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф 17:2). Лука, единственный из всех евангелистов, предваряет историю Преображения указанием на то, с какой целью Иисус поднялся на гору: «Взошел Он на гору помолиться» (Лк 9:28). Таким образом, все событие, свидетелями которого становятся трое учеников, оказывается помещенным в контекст молитвы: «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею» (Лк 9:29). Преображение рисуется Лукой как молитвенное событие; в нем делается зримым то, что происходит в процессе общения Иисуса с Отцом: взаимопроникновение Его бытия и бытия Божия - взаимопроникновение, которое предстает чистым светом. В своем единении с Отцом Иисус Сам становится «Светом от Света». Именно эта Его сокровенная суть - то, что пытался выразить Петр в своем признании, - обретает здесь зримые формы: осиянность бытия Иисуса Божественным светом и одновременно Его собственная светоносность, ибо Он, Сын, есть Свет.

Здесь мы можем увидеть, насколько Преображение Господне, будучи внутренне связанным с образом Моисея, тем не менее отличается от того, что довелось испытать Моисею: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним» (Исх 34:29). От разговора с Богом лицо Моисея воссияло, ибо его коснулся Божественный свет. Но эти лучи легли на его лицо, так сказать, извне. Иисус же просиял изнутри: Он не просто принимает свет, Он Сам есть Свет от Света.

Блистающие одежды Иисуса, белые, как свет, не только напоминают нам о Моисее, но и говорят о грядущем. В апокалиптике белые одежды являются выражением небесной сущности - это одежды ангелов и избранных. Так, в Откровении от Иоанна говорится, что белые одежды будут носить те, кто спасется (см., в частности, Откр 7:9, 13; 19:14). Но там же говорится еще об одном моменте, который придает этому образу новое значение: одежды избранных становятся белыми потому, что «они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца» (Откр 7:14), - то есть потому, что они в Крещении приобщились к страданиям Иисуса, страдания же Иисуса - это очищение, благодаря которому к нам возвращаются те одежды, что мы утратили во грехе (ср. Лк 15:22). Крещение облачает нас вместе с Иисусом в белые, как свет, одежды, так что мы сами становимся светом.

Далее, как сообщают евангелисты, явились Моисей и Илия и вступили в беседу с Иисусом. Здесь зримо и явственно происходит то, о чем Воскресший скажет Своим ученикам, представ перед ними, когда они направлялись в Эммаус. Закон и пророки говорят с Иисусом, говорят об Иисусе. Лука, единственный из всех евангелистов, сообщает нам - пусть коротко - о содержании беседы великих свидетелей Божиих с Иисусом: «Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк 9:31). Тема их беседы - Крест, который, однако, понимается здесь в общем смысле - как «исход» Иисуса, местом которого должен стать Иерусалим. Крест Иисуса - это исход, выход за пределы этой жизни, прохождение через «Красное море» страданий и восхождение к Славе, которая, однако, никогда не закроет крестных ран.

Все это выявляет, что главная тема Закона и пророков - «надежда Израиля», окончательный исход, несущий окончательное освобождение; что главное содержание этой надежды - страдающий Сын Человеческий и раб Господень, Тот, Кто, страдая, открывает врата, за которыми начинаются свобода и новая жизнь. Моисей и Илия сами претерпели страдания и сами были свидетелями страданий. С Преображенным они разговаривают о том, о чем они говорили на земле: о страданиях Иисуса; но в тот момент, когда они говорят об этом с Преображенным, становится ясно, что эти страдания несут спасение, что они пронизаны Божественной славой, что страдания претворяются в свет, свободу и радость.

Здесь нам придется несколько забежать вперед и обратиться к тому разговору, который трое учеников вели с Иисусом, когда спускались с «высокой горы». Иисус говорит им о Своем будущем Воскресении из мертвых, которому предшествует Крест. Ученики же обращаются к Нему с вопросом об Илие, пришествие которого возвещалось книжниками. На это Иисус отвечает: «Правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену. Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем» (Мк 9:12–13). Иисус тем самым, с одной стороны, подтверждает пришествие Илии, с другой стороны, дополняет и уточняет суть возвещенного события. Прикровенно Он соотносит второе пришествие Илии с Иоанном Крестителем: в деяниях Крестителя совершилось возвращение Илии.

Иоанн Креститель пришел, чтобы заново собрать Израиль, чтобы подготовить его к пришествию Мессии. Но если Мессия - это страдающий Сын Человеческий и только через Него открывается путь к Спасению, то тогда и приуготовляющие деяния Илии должны быть так или иначе отмечены знаком страданий. И действительно: «поступили с ним, как хотели, как написано о нем» (Мк 9:13). Иисус напоминает здесь, с одной стороны, о судьбе Иоанна Крестителя, с другой стороны, отсылая к Писанию, сохраняет преемственность с устоявшейся традицией, предсказывавшей мученичество Илии: Илия считался «единственным, кому удалось избежать мученических страданий; его возвращение, однако, должно было закончиться смертью» (Pesch, 80).

Ожидания спасения и страдания оказываются, таким образом, постоянно связанными друг с другом, при этом, однако, сам образ спасения, совпадая на глубинном уровне с тем, что возвещалось в Писании, представал в сравнении с привычными ожиданиями как нечто совершенно новое и неожиданное: Священное Писание надлежало перечитать заново - в перспективе страдающего Христа, и делать это приходится снова и снова. Снова и снова нам нужно вместе с Ним входить в беседу с Моисеем и Илией, снова и снова нам нужно вместе с Ним, Воскресшим, заново перечитывать Священное Писание.

Вернемся теперь снова непосредственно к истории Преображения Господня. Ученики потрясены величием увиденного: их охватывает «страх Божий», как мы это уже наблюдали в другие моменты, когда они становились свидетелями общения Иисуса с Богом и, ощущая собственное ничтожество, впадали в оцепенение. «Они были в страхе», - сообщает евангелист Марк (Мк 9:6). И тем не менее Петр, несмотря на то что он от смущения и трепета «не знал, что сказать» (Мк 9:6), обращается к Иисусу с такими словами: «Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии» (Мк 9:5).

Эти экстатические слова Петра, рожденные страхом и одновременно радостью от присутствия Бога, неоднократно становились предметом дискуссий. Можно ли считать, что слова Петра соотносят происходящее с праздником Кущей, в последний день которого и свершилось данное событие? Хартмут Гезе решительно отметает это предположение и высказывает мнение, что обсуждаемый текст имеет самое прямое отношение к Книге Исхода, где описывается «ритуализация Синайского события»: Моисей, сообщается в Книге Исхода, «поставил себе шатер вне стана», перед входом в который опускался с небес «облачный столп» (Исх 33:7–9). Там, в этой скинии, «говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх 33:11). Петр, предлагая поставить кущи, считает Гезе, выражает свое желание возвести скинию и тем самым «удержать» Откровение; не случайно, полагает Гезе, сразу же после этих слов «явилось облако» и «осенило» учеников. Вполне возможно, что между историей Преображения и Книгой Исхода существуют переклички; иудейская экзегеза, равно как и раннехристианская, знает такое взаимодополняющее переплетение разных текстов, связанных с откровениями. Но в данном случае едва ли речь идет о воздвижении «скинии», «шатра откровения». Во всяком случае, не это главное в словах Петра.

Связь с праздником Кущей выглядит вполне убедительной, если помнить о том мессианском смысле, который вкладывался в этот праздник в иудейском мире времен Иисуса. Важные данные по этому вопросу приводятся в работах Жана Даниелу, сумевшего привлечь к своим рассуждениям свидетельства Отцов Церкви, которые не только хорошо знали иудейское предание, но и прочитывали его в новом, христианском контексте. Праздник Кущей, как мы уже видели, заключает в себе ту же многозначность, которой отмечены все большие иудейские праздники: праздник, уходящий своими истоками в естественные религии, является одновременно историческим воспоминанием о спасительных деяниях Бога и выражением надежд на окончательное спасение. Творение, история, надежда сливаются здесь в единое целое. Ритуал водоизлияния, совершаемый для испрошения дождя, чтобы напитать засушливые земли, одновременно вызывает в памяти странствия Израиля по пустыне, когда иудеи возводили себе шатры (суккот) (Лев 23:43). Даниелу цитирует в связи с этим Харальда Ризенфельда: «Шатры, „кущи“, считались не только напоминанием о Божественной защите в пустыне, но - что важнее - прообразом Божественного приюта, в котором будут обретаться праведники нового мира. То есть позднеиудейский ритуал праздника Кущей наполнялся вполне определенным эсхатологическим смыслом» (Daniélou, 337). В Новом Завете мы находим у Луки слова о пребывании праведных в «вечных обителях» (Лк 16:9). «Видя Преображение Господне, - пишет Даниелу, - Петр сознает, что настали мессианские времена, пребывание же праведников в тех шатрах, которые прообразно возводились во время праздника Кущей, являлось сущностным признаком мессианских времен» (Ibid., 342). Переживание Преображения, случившегося во время праздника Кущей, открыло Петру в его экстатическом состоянии, что «реальность, прообразно разворачивавшаяся в символических формах ритуалов, отныне действительно воплотилась в жизнь. Преображение знаменовало собою начало мессианских времен» (Ibid., 343). И только потом, уже спускаясь с горы, Петру придется заново всё переосмыслить, чтобы научиться понимать, что мессианские времена - это прежде всего времена Креста и что Преображение, Божественное превращение в свет через Господа и вместе с Ним, включает в себя наше перерождение через свет страданий.

В этом контексте слова Пролога Евангелия от Иоанна, в котором Евангелист приоткрывает тайну Иисуса, наполняются новым, дополнительным смыслом: «И Слово стало плотию, и обитало среди нас». Господь действительно разбил шатер Своей жизни «среди нас» и тем самым возвестил начало мессианских времен. Именно об этом пишет, в частности, Григорий Нисский в одном из своих выдающихся текстов («О душе и Воскресении»), где он рассуждает о связи между праздником Кущей и Вочеловечением. Святой Отец говорит о том, что праздник Кущей хотя и праздновался всегда, но никогда не исполнялся. «…Самого же истинного праздника кущей еще не было, но ради сего, по пророческому слову, Бог всяческих и Господь явися нам, чтобы для естества человеческого из разрозненного жилища нашего составилась куща [отсылка к Пс 117:27]» (De anima, PG 46, 132 B; Daniélou, 347).

Вернемся теперь снова к истории Преображения. «И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте» (Мк 9:7). Священное облако, Шехина, - это знак присутствия Самого Бога. Облако над скинией, над «шатром откровения», свидетельствовало о присутствии Бога. Сам Иисус - это священная скиния, над которой стоит облако присутствия Бога и от которой «тень» этого облака падает и на других. Здесь словно бы снова повторяется сцена Крещения Иисуса, когда Отец возвестил из облака, что Иисус - Его Сын: «И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мк 1:11).

Теперь же к этому торжественному возвещению добавилось повеление: «Его слушайте». И здесь мы снова видим связь Преображения с восхождением Моисея на гору Синай, о чем уже говорилось в начале. Моисей получил на горе Синай Тору, указующее Слово Божие. В момент Преображения нам говорится об Иисусе: «Его слушайте». Гезе дает к этой сцене очень точный комментарий: «Иисус сам становится Словом Божественного Откровения. Более ясно, более четко евангелисты не могли выразиться: Иисус Сам Тора» (Gese, 81). Эти слова знаменуют собой завершение события, ибо они исчерпывающе раскрывают его смысл. Ученикам предстоит спуститься с горы и научиться заново «слушать Его».

Такое понимание истории Преображения - как знак наступления мессианских времен - позволяет нам проникнуть и в смысл загадочных слов, которые мы встречаем у Марка между исповеданием Петра и собственно описанием Преображения: «И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк 9:1). Что это означает? Следует ли это понимать как предсказание того, что некоторые из присутствующих в момент пришествия Его Царства, Царства Божия, все еще будут жить? Или, быть может, это следует понимать как-то иначе?

Рудольф Пеш убедительно доказал, что появление этих слов до описания Преображения однозначно указывает на внутреннюю связь с этим событием (Pesch, 66 ff.). Под «некоторыми» подразумеваются те трое учеников, которые взойдут с Ним на гору; им доведется увидеть Царство Божие «в силе». На горе эти трое видят воссияние Славы Царства Божия в Иисусе. На горе их осеняет Божественное облако. На горе, через беседу преобразившегося Иисуса с Законом и пророками, им открывается то, что настал истинный праздник Кущей. На горе им открывается то, что Сам Иисус и есть живая Тора, совершенное воплощение Слова Божия. На горе они видят «силу» (dynamis) пришедшего Царства во Христе.

Но встреча со Славой Божией во Иисусе, повергнувшая их в страх, научила их и тому, о чем сказал Павел в Первом послании к Коринфянам в назидание всем ученикам Христовым на все времена: «мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор 1:23–24). Эта «сила» (dynamis) грядущего Царства является им в образе преобразившегося Иисуса, Который со свидетелями прежнего Союза, Ветхого Завета, говорит о «долге» страданий, каковые есть путь к Его Славе (ср. Лк 24:6–7). Так ученикам предвосхищенно открывается грядущее Царство Божие; так постепенно они погружаются в сокровенные глубины тайны Иисуса.

Мф. XVI, 13-20: 13 Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? 14 Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. 15 Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? 16 Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога живаго. 17 Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; 18 и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; 19 и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. 20 Тогда Иисус запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.

Мк. VIII, 27-30: 27 И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди? 28 Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков. 29 Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос. 30 И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем.

Лк. IX, 18-21: 18 В одно время, когда Он молился в уединенном месте, и ученики были с Ним, Он спросил их: за кого почитает Меня народ? 19 Они сказали в ответ: за Иоанна Крестителя, а иные за Илию; другие же говорят, что один из древних пророков воскрес. 20 Он же спросил их: а вы за кого почитаете Меня? Отвечал Петр: за Христа Божия. 21 Но Он строго приказал им никому не говорить о сем…

Руководство к изучению Четвероевангелия

Прот. Серафим Слободской (1912-1971)
По книге «Закон Божий», 1957.

Исповедание Петра. Предсказание Иисуса Христа о своих страданиях, смерти и воскресении

(Мф. XVI, 13-28; Мк. VIII, 27-38 и IX, 1; Лк. IX, 18-27)

Тогда Иисус Христос с учениками Своими пошел в селения Кесарии Филипповой, дорогою Он спросил их: «за кого почитает Меня народ?»

Они отвечали: «одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из древних пророков, который воскрес».

«А вы за кого почитаете Меня?» спросил Иисус Христос.

Апостол Петр ответил за всех: «Ты Христос, Сын Бога живого».

Спаситель похвалил Петра за такую веру и сказал ему: «Ты – Петр (камень, – по вере своей); на этом камне (на такой вере, что Я – Сын Божий) Я создам (устрою) Церковь Мою, и никакие усилия сатаны не разрушат Ее. А тебе Петр, дам ключи Царства Небесного (такую власть в Моей Церкви): что свяжешь на земле, то связано будет на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». (Это значит: кому из числа верующих, принадлежащих к Церкви, ты не простишь грехов, тому не прощены они будут от Бога; а кому ты простишь грехи, тому прощены они будут и от Бога). Эту же самую власть Спаситель дал и всем прочим апостолам Своим (Иоан. 20, 22-23). Петру же Он сказал прежде других потому, что апостол Петр первым из всех исповедал пред Ним свою веру, – что Он есть Христос, Сын Божий.

С этого времени Иисус Христос начал открывать (т. е. открыто говорить, предсказывать) ученикам Своим, что Ему для спасения людей надлежит много пострадать от старейшин, первосвященников и книжников, и быть убитым, и в третий день воскреснуть.

Петр же, отозвав Спасителя, начал Ему прекословить: «будь милостив к Себе, Господи, да не будет этого с Тобою!» Из этих слов Петра видно, что он имел иудейское понятие о Мессии и не понимал еще учения о спасении людей через страдания Христа, в нем еще преобладали чувства земные над духовными. Просьба Петра была подобна искушению диавола, который также предлагал Господу вместо духовного – земное, вместо Царства Небесного – царство века сего. Потому Иисус Христос ответил ему: «отойди от Меня, сатана; ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, а о том, что человеческое», и потом, подозвав народ с учениками, сказал: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (не думай о своих выгодах), возьми крест свой (горести, страдания и труды, посылаемые тебе от Бога), и следуй за Мною. Ибо кто хочет сберечь свою душу (жизнь), тот потеряет ее; а кто потеряет душу(жизнь) свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он, стремясь к накоплению земных благ лично для себя, приобретет себе хотя бы весь мир, а душу свою погубит, для Царства Божия, для вечной жизни.

Архиеп. Аверкий (Таушев) (1906-1976)
Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Четвероевангелие. Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль, 1954.

7. Апостол Петр исповедует от лица всех Апостолов Иисуса Христа Сыном Божиим

(Мф. XVI, 13-20; Мк. VIII, 27-30; Лк. IX, 18-21)

Из Вифсаиды Юлии Господь направился со Своими учениками в пределы Кесарии Филипповой. Этот город, называвшийся прежде Панеей и находившийся на северной границе колена Неффалимова, у истоков Иордана, при подошве горы Ливана, был расширен и украшен четвертовластником Филиппом и назван им Кесариею, в честь Римского Кесаря (Тиверия). В отличие от другой Кесарии Палестинской, находившейся на берегу Средиземного моря, эта Кесария называлась Филипповой. Время земной жизни Господа приближалось к концу, а избранные Им проповедники Его учения далеко еще не были подготовлены к своей высокой миссии. Поэтому Господь все чаще стал искать возможности оставаться с ними наедине, чтобы в беседах с ними приучать их к мысли, что Мессия не тот земной царь, который поработит евреям все народы земли, о чем они мечтали, а Царь, царство Которого не от мира сего, Который Сам пострадает за этот мир, будет распят и воскреснет. Так и во время этого отдаленного путешествия, оставаясь наедине с Апостолами, Господь спросил их, желая вызвать их на такой разговор о Себе: «Кого Мя глаголют человецы быти?» Апостолы ответили, что в народе различные мнения о Нем: при дворе Ирода-Антипы Его считали за воскресшего Иоанна Крестителя, народ же считает Его за одного из великих ветхозаветных пророков: за Илию или Иеремию или кого-либо другого из пророков. В народе было мнение, что пришествие Мессии будет предварено явлением одного из ветхозаветных пророков, и не считая Самого Иисуса Мессией, многие думали, что Он только предтеча Мессии. На вопрос же: «Вы же кого Мя глаголете быти?», от лица всех Апостолов отвечал «всегда пламенный Петр», этот «уста Апостолов», по выражению Св. Златоуста: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго!» Евангелисты Марк и Лука этим только и ограничиваются, добавляя, что Господь запретил им кому-либо говорить о Нем, но св. Матфей добавляет к этому, что Господь похвалил Петра, сказав ему: «Блажен еси, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, иже на небесех», т.е.: «не думай, что твоя вера есть плод Наблюдений твоего ума, а смотри на твою веру, Как на драгоценный дар Божий». «И Аз же тебе глаголю…» имеет такой смысл: «Ты Мне высказал, и Я тебе выскажу: «Яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей» – еще при первой встрече Господь нарекает Симону это имя: «Петр» по-гречески, или «Кифа» по-сиро-халдейски, что значит «камень» (Иоан. 1:42), а теперь как бы свидетельствует, что Симон действительно оправдывает имя, данное ему прежде, что он, по твердости веры, действительно камень. Можно ли понимать эти слова Господа так, как будто Он обещает основать Свою Церковь на личности Петра, как это делают римо-католики, в целях оправдать свое ложное учение о главенстве папы римского, как преемника ап. Петра, над всей христианской Церковью? Конечно, нет! Если бы в этих словах Господа сам Петр изображался, как основание Церкви, тогда было бы сказано: «Ты еси Петр, и на тебе Я созижду Церковь Мою» или хотя бы так: «Ты еси Петр, и на сем Петре Я созижду Церковь Мою», – но сказано совсем иначе, что особенно ясно видно в греческом тексте Евангелия, к которому всегда необходимо обращаться в недоуменных случаях: слово «Петрос» не повторено, хотя и это слово означает «камень», а употреблено другое слово «петра», что значит: «скала». Отсюда ясно, что в этих словах Господа, обращенных к Петру, Господь обещает основать Свою Церковь не на Петре, но на исповедании веры, которое произнес Петр, т.е. на такой великой истине, что «Христос есть Сын Бога Живаго». Так понимали это место св. Иоанн Златоуст и др. великие отцы Церкви, разумея под «камнем» исповедание веры во Иисуса Христа, как Мессии, Сына Божия, или даже просто Самого Иисуса Христа, Который в Священном Писании нередко называется камнем, как напр., в Ис. 28:16, Деян. 4:11, Рим. 9:33, 1 Кор. 10:4. Достопримечательно, что и сам Ап. Петр в своем 1 соб. послании называет камнем отнюдь не себя, а Самого Иисуса Христа, внушая верующим, чтобы они приступали к Господу, как к «Камню Живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному» и сами уподоблялись бы живым камням, созидаясь в дом духовный; здесь Петр очевидно научает верующих идти тем же путем, которым шел он сам, ставший «Петрос» после исповедания им Камня-Христа.

Таким образом, смысл этого замечательного и глубокого изречения Христова таков: «Блажен ты Симон, сын Ионин, потому, что не человеческими средствами узнал ты это, но тебе открыл это Отец Мой небесный». И Я тебе скажу: Я не напрасно нарек тебя Петром: утвердившись на том, что ты исповедал, как на скале, и ты пребудешь воистину камнем, и Церковь Моя устроится непоколебимой, так что никакие враждебные силы ада не смогут одолеть ее». Выражение «врата ада» характерно для восточных обычаев того времени: у ворот города или крепости, всегда особенно сильно укрепленных на случай нападения врагов, собирались начальственные лица для различных совещаний, суда и расправы над виновными и для всяких общественных дел.

Дальнейшее обетование, данное, по-видимому, одному Петру: «И дам ти ключи Царства Небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех» немного позднее дано всем Апостолам (Матф. 18:18) и состоит в праве всех Апостолов и их преемников – епископов – подвергать ответственности, судить и наказывать согрешающих, вплоть до отлучения от Церкви. Власть разрешать есть власть отпускать грехи, принимать в Церковь через крещение и покаяние. Эту благодать все Апостолы равно получили от Господа по Его воскресении (Иоан. 20:22-23). Господь запретил ученикам говорить о Себе, как о Христе, чтобы не возжигать в народе страстей при его ложных понятиях.

Зонара . Св. отец делает здесь различие между отрекшимися во время гонений от веры, и говорит, что для тех, которые приведены были к мучителям и заключены в темницу, претерпели жестокие мучения, несносные раны, почти неизлечимые и неисцелимые и другие муки, и после того преклонились и принесли жертву вследствие того, что им изменила немощь плоти, не могшей вытерпеть страданий до конца, достаточно вменить в епитимью – прошедшее время; ибо, говорит, четвертая уже Пасха приближается с тех пор, как они подверглись тягчайшему падению. И хотя в начале, когда пришли с раскаянием, они, может быть, не были приняты, но поелику они приступили к жертве не по произволению, напротив – долго противоборствовали и имеют язвы Исусовы, то есть знаки ран, которые приняли за Христа, и уже прошло три года, как они скорбят по причине падения: то (св. отец) определил присовокупить к епитимии другие сорок дней, считая с того времени, как они пришли с просьбою о принятии. В эти дни, показывая более подвига в покаянии и постясь усерднее, то есть, тщательнее внимая самим себе, они должны бодрствовать в молитвах, содержа в уме, то есть, имея непрестанно в попечении и говоря то, что Господь сказал искусителю: иди за мною сатано, писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися, и Тому единому послужиши (Мф. 4: 20).

Вальсамон . Настоящие правила рассуждают об отрекшихся во время гонений от своей веры и раскаявшихся. И, прежде всего первое правило предписывает, чтобы для тех, кои принесли жертву после многих мучений, которых не могли вытерпеть по немощи, и провели три года в покаянии, были присовокуплены к епитимии еще сорок дней, и чтобы таким образом они были приняты. Заметь настоящие правила, потому что в них определяется нечто особое и нужное об отрекшихся от Бога и ищущих покаяния, а равно – о тех, которые добровольно выступили на мученичество, но пали и снова исповедали веру, и о некоторых других подобных. Нужно тебе искать и большую часть правил анкирского собора.

Синопсис. По прошествии уже четырех лет после гонения, постановляем, дабы много пострадавшие, потом побежденные муками и отрекшиеся Христа, и снова раскаявшиеся и уже три года после обращения плачущие, подверглись епитимии еще на сорок дней.

Славянская кормчая . Четырем убо летом мимошедшим по гонении повелевает много пострадавшем, и потом на долзе мук не могущем терпети и Христа отвергшимся, и паки покаявшимся, и плачущемся, три лета, и по покаянии других, 40, дний, да примут запрещение.

***

Зонара . Во втором чине (св. отец) полагает тех, которые были только взяты под стражу и потерпели различные лишения в темнице, и пали без мучений: таковым положил в епитимию лето после прошедшего времени, то есть трехлетия, о котором сказал выше; потому что и они, говорит, пострадали за имя Христово, хотя, может быть, и получали в темнице утешение от братий (ибо верные, которые не были взяты, вероятно, доставляли заключенным потребное для содержания и успокаивали их), за что они должны выдать с многою лихвою, то есть за те утешения, какие получали в темнице, они, неся покаяние, должны подвергать себя гораздо большим огорчениям и лишениям, если хотят освободиться от пленения диавола, сделавшись пленниками и рабами ему вследствие отречения от Христа. Потом приводить пророческие изречения, которые взяты из Исаии, говоря, что они должны помнить их.

Вальсамон . Правило это говорит, что те, которые только потерпели бедствия под стражею и пали без мучений, должны быть подвергаемы епитимии, сверх трехлетнего времени, еще на год. Ибо, говорит, хотя, может быть, они пользовались утешением, так как некоторые верные доставляли им потребное для содержания, но и они должны быть удостаиваемы прощения, как пострадавшие за веру.

Синопсис . Тем, которые только ввергнуты были в темницу, и пали, достаточно прибавить к протекшему времени (епитимии) еще один год.

Славянская кормчая . Иже в темницу токмо ввержени бывше, и отвергшеся Христа, и покаявшихся, к мимошедшим трем летом, и еще едино лето да покаются.

***

Зонара . А которые, говорит, не подвергшись никакому страданию, и только из страха и малодушия отбежали, то есть сами добровольно перешли на сторону зла, потом обратились к покаянию, к таковым должна быть применена Евангельская притча о смоковнице. Положив ее пред очи и дав в течение столького же времени, то есть четырех лет, плод достойный покаяния, они должны получить пользу; ибо Господь сказал: три лета прихожу к ней, ища плода, и не обретаю; а винарь сказал: остави ю, Господи, и се лето (Лук. 13, 6 – 9).

Вальсамон . А тех, которые по причине страха и малодушия добровольно отбежали, потом обратились к покаянию, правило наказывает трехлетием, по евангельской притче о смоковнице. Ибо Господь сказал: три лета прихожу к ней, ища плода, и не обретаю; а винарь сказал: остави ю, Господи, и се лето (Лук. 13, 6 – 9).

Синопсис . Тем, которые не потерпели совершенно ничего, но сами перешли к нечестию, теперь же каются, определяем четыре года (епитимии), по образу Евангельской смоковницы, три года остававшейся бесплодною и уже назначенной к посечению, но оставленной еще на год.

Славянская кормчая . Иже ничтоже пострадавше, но своею волею приступившее к погибели, ныне же каются, даем им, 4-е лета на покаяние, но евангельстей притчи, иже о смоковнице, яже три лета плода не сотвори, и хотящи посечена быти, и прощена бысть за едино лето.

***

Зонара . Что сказано выше, было сказано о падших и раскаивающихся. А против нераскаянных от отчаянья, или злого расположения, и удерживающих черноту, происшедшую от греха, неизменною и неомытою, как эфиопы сохраняют неизменным черный цвет кожи, и рысь – пестроту, приводит проклятие другой смоковницы, к которой по причине ея бесплодия Господь сказал: да николи же от тебе плода будет во веки (Мф. 21, 19). И исполняются, говорит, на них слова Екклизиаста, который говорит: развращенное не может украситься и лишение не может исчислиться (Еккл. 1, 15); затем, изъяснивши это изречение, присовокупляет и слова Исаии.

Вальсамон . Что сказано выше, сказано о падших и раскаивающихся. А против нераскаянных приводит проклятие другой смоковницы, к которой Господь сказал, по причине ея бесплодия: да николиже от тебе плода будет во веки (Мф. 21, 19).

Синопсис . Если и после падения остаются нераскаянными, да будут, как язычники.

Славянская кормчая . Аще и отвергшеся, и потом без покаяния пребывают, да будут яко варвари погани.

***

Зонара . Если же некоторые притворно показали, что приступили к жертвенникам, или написали, что отрекаются от веры, но написали отречение не "обнажено", то есть не прямо, не открыто, а посредством какого – либо ухищрения поругались над принуждавшими их, подобно Давиду, который, убегая от Саула и удалившись к иноплеменникам, показывал себя юродствующим и таким образом избежал смерти; или, говорит, поругались ухищрениям врагов, как дети смысленные и разумные смеются над детьми неразумными (детям разумным уподобляет тех, которые обманули нечестивых и показали вид, что приносят жертву, хотя не приносили, разумным – потому что они уклонились до некоторой степени от жертвы, а детям – потому, что не показали совершенной и мужеской стойкости и не противустали мужественно идолопоклонникам, но совершенно согласились принести жертву), или если некоторые подставили за себя язычников, то есть неверных, и когда те принесли жертву, были признаны принесшими жертву сами: таковым, говорит (св. отец), должно быть достаточно для покаяния шестимесячного времени. Ибо хотя они сами не принесли жертвы, но поелику согласились принести, или подставили других и подали вид, что принесли сами, они признаны нуждающимися в покаянии, хотя некоторым из них и явили снисхождение исповедники, (ибо некоторые из свидетельствовавших и пострадавших за веру прощали тех, которые, как сказано, не принесли жертвы посредством ухищрений, и принимали их вместе с верными за то, что они всякими способами избегали жертвоприношения демонам). А по поводу шестимесячного определения упомянул и о бывшем чрез Гавриила откровении в шестой месяц зачатия Предотечи, когда зачат был Господь. Приводит также и апостольское изречения.

Вальсамон . Если же некоторые притворно показали, что приступают к жертвенникам, или написали, что отрекаются от веры, но сделали это не прямо и открыто, а посредством какого-либо ухищрения поругались над принуждавшими их, подобно Давиду, который, убегая от Саула и удалившись к иноплеменникам, притворился юродствующим и таким образом избежал смерти; или поругались ухищрениям врагов, как смысленные, разумные дети смеются над неразумными детьми; ибо они обманули нечестивых, потому что тем показалось, что приносят жертву, между тем как они не приносили, а, может быть, подставили за себя язычников, или неверных, так что чрез них, по-видимому, принесли жертву: таковым, говорит, должно быть достаточно для покаяния шестимесячное время. Ибо хотя они не принесли жертвы, но поелику согласились принести, или подставили других, то были признаны имеющими нужду в покаянии, хотя некоторым из них некоторые из потерпевших мучение за веру явили снисхождение. А детям уподобляет их потому, что они не противустали идолопоклонникам мужественно, разумным же – потому, что хитро уклонились от жертвоприношения.

Синопсис . Тем, которые, притворившись, посмеялись насилующим и таким образом избежали жертвоприношения демонам, да поставиться в епитимию шесть месяцев пребывания в покаянии.

Славянская кормчая . Иже лицемерием, а не истинною обещавшеся пожрети и преблазнивше мучителей, и тако избегше пожрети идолом, шесть месяц запрещение да примут в покаянии обращения.

***

Зонара . Некоторые подставляли вместо себя приносить жертву своих рабов – христиан, даже против воли их. Итак, святой отец определяет, что рабы, хотя они принесли жертву, быв вынуждены приказом господ, а не по собственной воле, должны проводить год в покаянии и узнать, что, будучи верными, они суть рабы Христа и должны более бояться Его, и что каждый, по великому Апостолу, еже аще сотворит, примет, аще раб, аще свободь. (Еф. 6, 8).

Вальсамон . Рабов, идоложертвовавших по приказу и угрозе господ, святой отец подвергает епитимии на год; ибо оказывает снисхождение им, как повиновавшимся господам, и не назначает тяжкого наказания. Но так как они скорее рабы Христовы и должны более бояться Его, то подвергает их умеренной епитимии. Ибо, говорит, каждый, по великому Павлу, еже аще сотворит, примет, аще раб, аще свободь. (Еф. 6, 8).

Синопсис . Поелику некоторые заставили своих рабов принести, вместо себя, жертву (идолам), то принужденные пусть в продолжение года покажут дела покаяния, а принудившие – в три года.

Славянская кормчая . Понеже неции понудиша своя рабы пожрети в них место идолам, понуждении убо едино лето покаяния дело да покажут: понудившие же их, три лета да покаются.

***

Зонара . А свободных, то есть господ тех рабов, которые были принуждены принести жертву, подвергает епитимии на трехлетие, как за то, что они притворно показали, что принесли жертву и, по-видимому, совершенно преклонились, так и за то, что принудили принести жертву своих сорабов, преслушав Апостола, повелевающего послабляти рабам прещение (Еф. 6, 9), так как и господа суть рабы Господу и сорабы своим слугам: сами они позаботились спасти свою душу, а сорабов вовлекли в идолослужение, между тем как они могли избежать этого.

Вальсамон . А свободных, то есть господ тех рабов, которые были принуждены принести жертву, подвергает епитимии на трехлетие, как за то, что они притворно показали, что принесли жертву и, по-видимому, совершенно преклонились; так и за то, что принудили принести жертву своих сорабов, преслушав Апостола, повелевающего послабляти рабам прещение (Еф. 6, 9), так как и господа суть рабы Господу и сорабы своим слугам: сами они позаботились спасти свою душу, а сорабов вовлекли в идолослужение, между тем как они могли избежать этого.

Синопсис и Славянская кормчая соединяют 6-е и 7-е правила в одно. Поэтому в дальнейшем счете они отстают от Книги Правил на единицу.

***

Зонара . А если некоторые были указаны и преданы мучителям, или сами предались и уклонились от мученичества, быв побеждены казнями и не вынося страданий и мучений в темницах; потом возобладали над падением и исповедали, что они – христиане, за что и были ввержены в темницы и потерпели мучения: таковых святый (отец) признает праведным принимать с радостью, и усиливать, то есть подкреплять и ободрять их к исповеданию, и быть в общение с ними во всем – как в молитвах, так и в причащении Тайн, и посредством слова утешать, то есть возбуждать их к мученичеству, дабы они были постояннее в подвиге и удостоились небесного царствия. Но чтобы за то, что они пали, принеся жертву, некоторые не сочли их недостойными принятия, приводить и свидетельство от Писания: седмижды, то есть много раз, падет праведный и восстанет (Притч. 24, 16). И если бы, говорит, это сделали и все уклонившиеся от исповедания, то есть возобладали над падением и пред лицем мучителей исповедали себя христианами, то явили бы всем совершеннейшее покаяние.

Вальсамон . Некоторые были указаны и преданы мучителям, или предали себя добровольно; но, быв побеждены казнями, уклонились от мученичества; потом, раскаявшись и признав благое, исповедали, что они христиане, за что и были ввержены в темницы и потерпели мучения. Таковых святый (отец) признает справедливым принимать с радостию, укреплять в православной вере, иметь общение с ними как в молитвах, так и в причащении Тайн, и посредством слова убеждать, дабы были постояннее в подвиге и удостоились небесного царствия. Но чтобы за то, что они пали, принеся жертву, кто нибудь не признал их недостойными принятия, приводит и свидетельство от Писания: седмижды, то есть много раз, падет праведный и восстанет (Притч. 24, 16). И если бы, говорит, это сделали и все уклонившиеся от исповедания, то есть возобладали над падением и пред лицем мучителей исповедали себя христианами, то явили бы тем совершеннейшее покаяние. Итак, различие между тем, о чем говорится в настоящем правиле, и тем, что содержится в первом, состоит в том, что там уклонившиеся по причине мучений не обратились пред мучителями к исповеданию веры; а здесь уклонившиеся вследствие мучений, по благому раскаянию, исповедали Христа пред мучителями, и потому не считаются падшими.

Синопсис . Тех, которые быв преданы, отреклись (от веры), потом, возобладав над поражением, мужественно выдержали подвиг, мы со всею радостию и веселием приемлем в полное общение, дабы они, испытав сию радость, сделались еще более ревностными.

Славянская кормчая . Аще же предани бывше, или сами приступльше к подвигу, и отвергшеся, и потом паки исповедавше Христа, и доблественно подвигшеся, со всякою радостию и веселием, во всем приобщаемся им, да возвеселившеся сильнейши будут.

***

Зонара . Только что вставшие от сна, и особенно если они еще полусонные, имеют смысл неустановившийся, но смущенный и нетвердый. С таковыми сравнил сей священномученик тех, которые бросаются на подвиг, то есть не благоразумно, но дерзко и не осмотрительно отдают себя на подвиг, "когда он еще не открылся, а готовился привлещи их", то есть когда он еще не обнаружился явно, но замышлялся относительно их и готовился, то есть медлил привлечь их к борьбе; но они сами подвергают себя искушению, или, лучше сказать, распаляют для других верных угли грешников, то есть казни от мучителей. Но хотя (святый отец) и обвиняет поступающих таким образом, тем не менее повелевает верным быть с ними в общении, потому что, говорит, они приступают к нему во имя Христа, то есть имея дерзновение ко Христу, или избирая подвиг за имя Христово; хотя, конечно, они поступают и несогласно с Его учением, потому что Он учит просить: "не введи нас во искушение", или не знают, что Господь уклонялся от зломыслящих против Него, а иногда и не ходил явно, и не Сам предал себя на страдания, но был предан, и заповедал ученикам своим, во время гонения, бегать из города в город, а не приходить самовольно к мучителям, дабы не сделаться для них виновниками большого числа убийств, как бы поощряя их к истязаниям благочестивых. В доказательство (святый отец) приводит пример апостолов Стефана и Иакова и первоверховных Петра и Павла.

Вальсамон . Только что вставшие от сна, и особенно если они еще полусонные, имеют смысл неустановившийся, но смущенный и нетвердый. С таковыми сравнил сей священномученик тех, которые бросаются на подвиг, то есть не благоразумно, но дерзко и не осмотрительно отдают себя на подвиг, "когда он еще не открылся, а готовился привлещи их", то есть когда он еще не обнаружился явно, но замышлялся и готовился, то есть медлил привлечь их к борьбе; но они сами подвергают себя искушению или, лучше сказать, распаляют для других верных угли грешников, то есть казни от мучителей. Но хотя (святый отец) и обвиняет поступающих таким образом, тем не менее повелевает верным быть с ними в общении, потому что они выступили на подвиг за Христа, хотя и не знали, что Он учит просить: "не введи нас в искушение", и что Он не Сам предал Себя, но был предан; (учит также) не приходить самовольно к мучителям, дабы не сделаться для них виновниками большего числа убийств, как бы поощряя их к истязаниям благочестивых. Правило приводит и разные примеры из Писания.

Синопсис . Должно иметь общение и с теми, которые произвольно вышли на подвиги: ибо они сделали сие для Христа, хотя и не по Христу, который повелел гонимым бегать.

Славянская кормчая . На подвиги своею волею пришедшим, и по многих муках побежавшим, да приобщаемся, за Христа бо се сотвориша. Аще и не по Христе: бегати бо гонимым той повелел есть.

***

Зонара . Изложив свои мысли о самовольно выступивших на подвиг мученичества, (святый отец) ведет теперь речь о таких же клириках, и говорит, что если клирик самовольно вышел (на мученичество), потом, не вынося истязаний, пал, и опять придя в себя, возобладал над своим падением и исповедал себя христианином пред лицем мучителей, таковый уже не должен быть в священнослужении. Приводит и причину, которая состоит в том, что такой клирик добровольно оставил стадо Господне, и тем, что самовольно выступил и не вытерпел мучений, навлек на себя порицание; а чтобы пренебречь учением людей и предпочесть то, что полезно себе, это не делали и Апостолы. Ибо великий Павел, после того как претерпел многие мучения, хотя понимал, что лучше оставить жизнь, предпочел жить и страдать для спасения людей; посему (святый отец) и называет таковых совершенно неразумными, если они требуют священнослужения, от которого добровольно удалились. Ибо как, говорит, "они требуют того, что оставили, когда могли бы полезны быти братии в такое время", то есть во время гонения? Итак, доколе они были непреткновенны, можно было иметь снисхождение к их безрассудному поступку, то есть самовольному выступлению на подвиг, или к нерадению об учении братий; но когда пали, тогда не могут уже священнодействовать, "яко бесчинствовавшие и опорочившие самих себя". Итак, если бы не пали, говорит (святый отец), то имели бы прощение в своем безрассудном поступке, то есть не только в том, что самовольно выступили, но еще более в том, что оставили паству Господню и не пребыли при ней, не утверждали братий, когда они колебались во время гонения. А если они пали вследствие суетности (так называется здесь самомнение и гордость), то поелику по гордости понадеялись на самих себя и, выступив на подвиг, опорочили себя, то есть своим падением навлекли на себя порицание, то уже не могут священнодействовать. Посему, говорит, пусть позаботится в смиренномудрии о том наипаче, как совершит исповедание, отложив уже всякое тщеславие; ибо то, что они ищут священнослужения, делается по тщеславию, тогда как довлеет им общение, то есть то, что верные находятся в общении с ними, молятся вместе и причащаются божественных Тайн. И пусть это соблюдается с вниманием и точностью, как для того, "да не явятся они опечаленными, с усилием стремясь к разрешению отсюду", то есть пусть не отойдут отсюда опечаленными, разрешаясь от тела, то есть отходя (из сей жизни) насильственно, вследствие тяжести (понесенных им) мук и страданий в узах; так и для того, дабы некоторые не возымели в наказании предлога к тому, чтобы быть рассеянными и вялыми в подвиге исповедания и по этому – к падению, каковые должны подвергнуться большему стыду согласно со сказанным в Евангелиях: кто начав здати, не мог совершити (Лк. 14:30).

Вальсамон . Сказав о добровольно вышедших на подвиг мученичества, отец ведет теперь речь о таковых же клириках и говорит, что если клирик добровольно вышел, потом, не вынося истязаний, пал и опять, придя в себя, возобладал над своим падением и исповедал себя христианином пред лицем мучителей, таковый уже не должен быть в священнослужении, потому что оставил стадо Господне, и тем, что выступил добровольно и не вытерпел мучений, навлек на себя порицание; а чтобы пренебречь учением людей и предпочесть полезное себе, это не делали и Апостолы. Ибо великий Павел, после того как претерпел многие мучения, хотя понимал, что лучше оставить жизнь, однако предпочел жить и страдать для спасения и учения людей. Итак, неразумны те, кои ищут священнослужения, которое оставили добровольно. Ибо как они "требуют того, что оставили, когда могли бы полезны быти братии в такое время", то есть во время гонения? Итак, если бы, говорит, не пали, то имели бы прощение в своем безрассудном поступке, то есть самовольном выступлении на подвиг, или в нерадении об учении и утверждении братий; а если пали вследствие суетности, то есть хвастовства, (ибо это и есть – выступить дерзновенно на мучения и не вытерпеть) и по этому дали торжество над собою, то уже не могут священнодействовать. Итак, да пекутся, говорит, о том наипаче, как совершить исповедание в смиренномудрии, отложив тщеславие, выражающееся в искании священнослужения; ибо довлеет им общение с верными, которое по некоторым двум причинам допускается для них с полным вниманием и осмотрительностью. Ибо если скажем, что мы не должны иметь их в общении, то с одной стороны опечалим их, как бы постановляя приговор, что они насильно, то есть под епитимиею должны разрешиться отсюда, то есть умереть; с другой стороны тех, которые, может быть, пали и желают обратиться к благому, сделаем равнодушными к этому и нерадивыми под тем предлогом, что они не будут приняты в общение с верными, хотя и исповедают веру после отпадения; каковые, если не обращаются, более всех должны подвергнуться поношению и стыду, подобно тому, кто положил основание, но не совершил дома; ибо таковому уподобляются те, которые добровольно вышли на мучения за Христа, и как бы положили прекрасное основание, но не могли окончить этого прекрасного дела по причине падения. Итак, заметь, что и исповедание за Христа не восстановляет того, кто однажды устранен из клира вследствие падения.

Дополнительное толкование, всецело направленное против Музалона (разумеется константинопольский патриарх Николай Музалон (1147 – 1151 г.) возведенный в этот сан после того, как он добровольно оставил свою епископскую кафедру на острове Кипре и в продолжении нескольких лет праздно проживал в Константинополе).

Пусть обратят свое внимание на сказанное здесь этим великим отцем и священномучеником те, которые говорят, что архиереи могут отрекаться от своих церквей и удерживать священство. Ибо если клирики, добровольно устремившиеся на подвиг исповедания, подвергшиеся казням и не вытерпевшие их, но уступившие, потом снова возобновившие подвиг, не допускаются к восприятию священнослужения, по правилу сего божественного отца, хотя бы не были обвиняемы ни в чем другом, как только в том, что оставили братий, когда могли бы во время опасностей быть особенно полезны им, утверждая их (в исповедании), и если все это должно быть с теми, которые удостоились мученичества и язвы Христовы носили на теле своем, то каким образом архиерей и пастырь, который должен полагать душу свою за овцы, если оставит вверенное ему стадо, отречется от заботы и попечения о нем и, насколько это от него зависит, предаст оное волкам, признан будет имеющим право удерживать священнослужение? Напротив, не будет ли он скорее сочтен достойным тягчайших епитимий за оставление врученного ему народа, в особенности если станет еще требовать за это награды, или лучше сам себе доставит таковую через отречение от того, что дает ему труд, то есть от учения и исправления погрешностей (паствы), и через удержание и присвоение того, что доставляет славу и честь, и за что он крепко держится, не уступая ничего? Ибо если по отношению к клирикам названо безрассудным поступком – оставить свой народ и самовольно выступить на подвиг (личного) спасения, то тем более это может быть признано безрассудным в епископе, оставляющем свою паству и удаляющемся не на подвиг, но к беспечной и покойной жизни, вдали от забот о спасении душ. И 16-е правило Седьмого Вселенского собора (Нужно читать константинопольского двукратного) обвиняет в великом безрассудстве тех, которые решают, что архиереи могут отрекаться от епископий, а священство удерживать; ибо если, по указанному правилу, епископ, пробывший в отлучке от своей епископии свыше шести месяцев не по какой либо из перечисленных там причин, лишается и епископии и архиерейства и делается чужд той и другого, то как может остаться архиереем отрекшийся от епископии, если он навсегда отказался пасти вверенное ему стадо и в продолжении всей своей жизни пренебрегал заботою о нем? Ибо если совершающий меньший грех, именно оставляющий, более чем на шесть месяцев, подчиненный ему народ без пастыря и без попечения, подвергается лишению и епископства и священства, то погрешающий во много раз более, именно совершенно оставляющий народ, наблюдение и смотрение за которым возложила на него благодать божественного Духа, должен бы по всей справедливости подвергнуться тягчайшему наказанию за погибель, на сколько от него зависело, того стада, в пастыри которого он был рукоположен первым и великим Архиереем и Архипастырем. А те, которые в награду ему и в воздаяние за отречение присуждают священство, думаю, соделают и себя и его повинными суду Божию.

Синопсис . Кто из клира произвольно выступил (на подвиг) и был побежден муками, те не будут допущены к священнослужению. Почему же? – Они оставили паству, что не сделал никто из Апостолов.

Славянская кормчая . Иже от причетник своею волею на подвиг пришедше, и многих ради мук бежавшее, от службы да останутся: како бо может служити оставивыи стадо, его же не един Апостол не сотвори.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, гл. 9, 18-36.

Завершение Галилейского периода евангельской истории. (стих 51 гл. 9: Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим…). Всего в Ев. от Луки 24 главы.

Арх. Аверкий (Таушев) Время земной жизни Господа приближалось к концу, а избранные Им проповедники Его учения далеко еще не были подготовлены к своей высокой миссии. Поэтому Господь все чаще стал искать возможности оставаться с ними наедине, чтобы в беседах с ними приучать их к мысли, что Мессия не тот земной царь, который поработит евреям все народы земли, о чем они мечтали, а Царь, царство Которого не от мира сего, Который Сам пострадает за этот мир, будет распят и воскреснет.

Б.И. Гладков Апостолы, как постоянные спутники Иисуса, видели Его бедность, смирение и даже уничижение; они знали, что в постоянных утомительных путешествиях Ему часто негде бывало и головы преклонить; они понимали поэтому, что Он не тот Мессия, какого ждали и ждут евреи. Словом, если бы они смотрели на Иисуса только как на Человека, то, по человечеству Его (по плоти и крови), не могли бы признать в Нем истинного Мессию, Христа, Сына Бога живого. Однако они признали Его, и признали потому, что в делах Его видели дела Самого Бога. Таким образом, Сам Бог, открывшийся в делах Иисуса, вразумил Апостолов, что Иисус есть действительно Мессия. Потому-то Иисус и сказал Петру: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах .

Свт. Феофилакт (Болгарский) Он объявляет, что тот, кто желает быть учеником Его, должен умереть смертью не славной, но поносной, будет убит как осужденный. Поскольку же многих убивают поносно как разбойников и злодеев, поэтому Он присовокупил: «и следуй за Мною» , то есть упражняйся во всякой добродетели. - «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее» , то есть если кто захочет жить по-мирскому, тот умрет душой. Поскольку Он выше сказал: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» , то теперь, желая показать, каких благ удостоятся таковые, говорит: «есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие», то есть ту славу, в какой имеют быть праведные. Сказал Он это о Своем Преображении. Ибо Преображение было образом будущей небесной славы, и как Иисус в Преображении чудно возблистал как молния, так и тогда праведники просияют подобным же образом (Мф. 13, 43: тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их)

Б.И. Гладков Слова Господа - отвергнись себя - смущают многих. Многие думают, что Христос заповедал нам полное отвержение наших личных желаний, наших потребностей, и вменил нам в обязанность заботу только о других, о ближних наших. Некоторые же идут в своем понимании этого изречения еще далее и проповедуют полное отречение от мира и удаление в пустыню; словом, проповедуют отшельничество и аскетизм. Думается, что и то, и другое мнения составляют крайности и не согласуются с мыслью, выраженной Господом в словах - отвергнись себя . Христос никогда не осуждал пользование земными благами как дарами, ниспосылаемыми Богом. Он требовал только, чтобы мы не считали себя хозяевами и полновластными распорядителями этих благ, - чтобы мы блага эти признавали Божиим достоянием, а себя считали бы только управителями, приставленными к этому достоянию, обязанными управлять им согласно с волей Хозяина, Бога, и дать отчет в управлении им, чтобы, управляя Божиим достоянием, мы исполняли бы заповедь Его о любви к ближним, и чтобы благо творили им. Что же касается отшельничества и аскетизма, то надо заметить, что уединение и воздержание бывают иногда крайне необходимы для успешной борьбы с соблазнами, с похотями нашего тела. Итак, следует признать, что, сказав - отвергнись себя , - Господь не заповедал нам ни полного воздержания от пользования теми земными благами, которые могут считаться лишними для поддержания жизни тела, ни тем более отшельничества и аскетизма. Отвергнуться себя - значит отвергнуть свое «я», свою волю, то есть подчинить свою волю воле Божией и поступать во всем не так, как я хочу, а как Бог велит. Вот что значат эти слова Господа.

Христос сознавал, что среди окружавшей Его толпы мало таких, которые готовы жертвовать благами мира сего и даже жизнью своей для спасения души своей. Но, дабы Апостолы не смущались этим, Он тотчас же успокоил их уверением, что некоторые из них увидят Царствие Божие, пришедшее в силе. Иоанн Златоуст, Феофилакт, епископ Михаил и другие толкователи Евангелия полагают, что Иисус Христос разумел предстоящее Преображение Свое, когда говорил, что некоторые из стоящих здесь увидят Царство Божие, пришедшее в силе. Но так как в этом предсказании Христос говорил, несомненно, о таком будущем, до которого доживут только некоторые из слушателей Его, а Преображение совершилось всего лишь через шесть дней, то едва ли можно согласиться с таким толкованием. Из Апостолов, к которым были обращены эти слова, последним умер Иоанн; к концу его жизни общество верующих во Христа, объединенных любовью к Богу и ближним, было, несмотря на гонения, настолько уже велико, что он действительно удостоился видеть Царствие Божие, пришедшее в силе .

Слова Иисуса Христа о предстоящих Ему страданиях и крестной смерти, о страданиях, ожидающих и Его последователей, должны были произвести сильное впечатление на Апостолов. Им трудно было отрешиться от вековых надежд евреев; им тяжело было допустить мысль о том, что Мессия, долженствовавший спасти, избавить евреев от иноземного ига, Сам пострадает и будет распят. А от таких волновавших Апостолов чувств недалеко и до стыда: начинающий сомневаться доходит нередко до отрицания того, во что прежде верил; за отрицанием следует сожаление, а за сожалением стыд; отвергнувший свое верование начинает стыдиться его. Зная, какие мысли и чувства волнуют Апостолов, Христос предостерег их от опасного чувства стыда, в которое может перейти сомнение: кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8, 38).

Лопухин А.П. «Когда Он молился в уединенном месте» (стих 18). Об этой молитве Христа делает упоминание только евангелист Лука.

«И когда молился» (стих 29; см. Лк.3:21). О молитве Христа перед Преображением говорит один евангелист Лука. (Лк 3:21-22 Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение: «Молился» . Об этом говорит только Лука, отмечающий этим, что крещение было особенным важным в жизни Христа событием.) (Еп. Михаил (Лузин): Преображение последовало во время молитвы, - самого высокого духовно-религиозного действия.)

«Вид лица» (стих 29). Евангелист Лука здесь соединяет в одно два выражения Матфея (Мф.17:2).

«Явившись во славе» (стих 31), т. е. в сиянии, окруженные небесным блеском.

«Говорили об исходе Его» (стих 31). Это замечает только евангелист Лука. Под «исходом » здесь понимается выход Христа из этой земной жизни посредством смерти, воскресения и вознесения на небо (ср. 2Пет.1:15 Буду же стараться, чтобы вы и после моего отшествия всегда приводили это на память. Еп. Михаил (Лузин): Исход ἐ’ξδος тесном смысле слова означает собственно смерть (ср. 2Пет.1 :15), и следовательно небесные собеседники говорили только о смерти Господа; но так как с этой смертью теснейшим образом соединено и воскресение, то нет нужды ограничивать здесь смысл слова этого тесным значением.). Рассуждали они об этом для того, чтобы внушить представителям апостолов уверенность в том, что смерть Христа, которой те так соблазнялись (Мф.16:22 и сл.), была предусмотрена еще в Ветхом Завете.

Арх. Аверкий (Таушев) Как разъясняет св. Златоуст, Моисей и Илия явились потому, что одни из народа почитали Господа Иисуса Христа за Илию или за единого из пророков: потому «и являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от Господа». Моисей явился, дабы показать, что Иисус не был нарушителем его закона, каким старались представить Его книжники и фарисеи. Ни Моисей, через которого был дан закон Божий, ни Илия, этот великий ревнитель славы Божией, не предстали бы и не повиновались бы Тому, Кто не был бы на самом деле Сыном Божиим. Явление Моисея, уже умершего, и Илии, не видевшего смерти, но взятого живым на небо, означало владычество Господа Иисуса Христа над жизнью и смертью, над небом и землею.

Господь запретил Апостолам рассказывать кому бы то ни было о видении, пока Он не воскреснет из мертвых, чтобы не будить чувственных представлений иудеев о Мессии. Св. Марк добавляет при этом подробность, конечно, со слов самого Петра, что ученики «удержали это слово», недоумевая для чего Господу нужно умереть, чтобы потом воскреснуть.

Еп. Михаил (Лузин) «И они умолчали» и пр.: потому что Господь запретил им до времени говорить об этом кому-либо (Мф и Мк).

Свт. Феофилакт (Болгарский) Чтобы помолиться, Иисус восходит на гору; ибо мы должны молиться в уединении, с восхождением, не преклоняясь ни к чему земному. - Вид Его стал другой, не так, впрочем, будто бы Сам Он стал иной по существу, ибо Он оставался Тем же, Кем был, но вид лица Его явился гораздо светлейшим, чем прежде. Подобное произошло и с Его одеждой. Ибо только вид ее блистал молнией; существо одежды не переменялось, а только наружность. - Они говорили о исходе, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме, то есть о смерти Его. - В то время как Христос пребывал в молитве, Петр отягчен был сном, ибо он был слаб и, служа сну, отдавал должное человеческой природе. Когда же Петр пробудился, то увидел славу Христову и двух мужей. Находя такое пребывание здесь приятным по причине света и созерцания пророков, Петр говорит: «хорошо нам здесь быть» ! Он думал, что теперь настала кончина мира и царство Иисусово. Но он не знал, что говорил. Ибо тогда еще не была кончина, еще не наступил день царства и наслаждения теми благами, коими будут обладать святые. Петр сказал это (хорошо нам здесь быть) вместе и потому, что опасался, что Христос будет распят. Он слышал от Христа, что Ему должно быть убитым и в третий день воскреснуть; поэтому и сказал это, выражаясь как бы так: не будем сходить с горы, будем здесь оставаться, чтобы избежать Креста и страдания; если придут на нас иудеи, то мы имеем помощником Илию, который свел с неба огонь и истребил пятьдесятоначальников; имеем Моисея, который поразил столько и таких народов. Сказал он это, не зная, что говорит. Ибо он думал, что крест есть зло, и притом мучительное, а поэтому, желая избежать его, и сказал это. Между тем Господь жаждал быть распятым, поскольку иначе не могло совершиться спасение людей. - Тогда, как Петр говорил еще: «сделаем три кущи» , Господь внезапно творит сень нерукотворенную и входит в нее с пророками, чтобы показать, что Он ничем не меньше Отца. Ибо как в Ветхом Завете Господь являлся в облаке, и Моисей входил в оное, и таким образом получил Закон (Исх. 19, 9; 20, 20-21), так и ныне облако обняло Христа, и облако не мрачное (ибо прошла тень Закона и мрак неведения), но облако, светлое. Ибо истина пришла, и благодать Господня воссияла, и потому ныне ничего нет темного. - И исшел из облака глас, подобно как в Ветхом Завете слышан был из облака глас Божий. - Иисус же остался один, чтобы кто не подумал, что слова: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный» сказаны были о Моисее или об Илии. Впрочем, сим, быть может, означается и то, что Закон и пророки были до некоторого только времени, как и здесь видимы были Моисей и Илия, а потом, когда прошло их время, остался один Иисус. Ибо ныне господствует Евангелие, тогда как многое законное миновало. - Апостолы умолчали и ничего не говорили о том, что видели. Прежде Креста и не следовало говорить об Иисусе что-нибудь богоприличное. Ибо какое о Нем составили бы мнение те, кои слышали это, а потом увидели Его распинаемым? Не сочли ли бы они Его обманщиком и мечтателем? Поэтому-то апостолы прежде Креста не проповедуют ни об одном чудесном и богоприличном деле Иисуса.

Вопросы:

1. За кого вы почитаете Иисуса? Попробуйте ответить более развёрнуто, кто для вас – Он.
2. Кто открыл вам то, что вы знаете – «плоть и кровь» или «Отец, Сущий на небесах»?
3. Что для вас значит «отвергнуться себя», «взять крест свой», «следовать» за Господом?
4. Что для вас значит «душу свою сберечь», «потерять её», «потерять душу свою ради» Господа и сберечь её?
5. Бывает ли у вас, что вы «приобретаете весь мир» и одновременно вредите себе?
6. Бывает ли у вас, что вы стыдитесь Господа? Является ли умолчание о своей вере в некоторых случаях таким «стыдом»?
7. Расскажите, что для вас значит событие и праздник Преображения Господня.

Вначале апостолы не понимали вполне миссию Иисуса. Её значение было постепенно раскрыто в продолжении Его служения. Это видно на примере Петра. Андрей, брат Петра, привёл его к Иисусу, сказав: «Мы нашли Мессию, что значит: Христос» (Иоанна 1:41). Но полное значение этих слов Пётр понял только через три года.
Когда Иисус и Его ученики пришли в Кессарию Филиппову, Иисус спросил учеников: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (Матфея 16:13). После того, как ученики упомянули некоторые из популярных мнений того, кем был Иисус, Он спросил их: «А вы за кого почитаете Меня?» (15 ст.). Первым, как он это часто делал, ответил Пётр, сказав: «Ты — Христос, Сын Бога Живого» (16 ст). Иисус похвалил Петра за такой ответ. Ученики только-только начинали понимать значение служения Христа. Иисус сказал, что понимание Петра было не от человеческого интеллекта, но Сам Отец небесный открыл это ему. Иисус сказал Петру: «Ты — Пётр, и на этом камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (18-20 ст.; ср. Марка 8:27-30; Луки 9:18-21).
Есть очень много разных мнений по поводу значения
«связывания и разрешения». Иисус дважды использует эту идею: один раз, как учение, и один раз, как метод дисциплины. В данном случае «связывание и разрешение» использовано, как учение. Связывание и разрешение становится методом учения о царствии, посредством которого значение Божьего Слова будет раскрыто и люди смогут его понять и будут спасены. Ученики быстро поняли это учение, потому что «ключи» символизировали книжников, учителей закона. Поэтому «ключи» были ключами к пониманию. Основания для спасения и осуждения уже были определены в «небесном суде». Для тех, которые уверовали, что Иисус был Христос и последовали за Ним, двери небес будут открыты. Для тех же, которые отвергли Христа и отказались от Него, двери небес будут накрепко заперты. Поэтому, как метод учения, объяснение Писания будет иметь связывающее или же разрешающее воздействие на тех, кто услышал.
Эти ключи вначале были даны Петру (Деяния, 2 гл.), но в 15 главе Деяний показано, что эти ключи также даны были всем апостолам. Они собрались вместе на конференцию в Иерусалим, чтобы решить вопрос отношения закона Моисеева к язычникам. Пётр не решал этот вопрос сам, как будто он один только имел ключи царствия.
Иисус оставил обещание: «Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам» (Иоанна 14:26). Это — весьма важное обещание, ведь оно связывает воспоминания апостолов о словах Иисуса с самим Иисусом Христом, Он обещал, что Дух Святой управит апостолами и они будут учить и писать, напомнив им всё, чему Он учил их. Перед своим вознесением, Иисус вновь дал это обещание (Деяния 1:8).
В своём послании к церкви в Ефесе, Павел ссылался на учения Христа, когда он писал: «Вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Ефесянам 2:19, 20). Церковь была устроена апостолами, людьми имеющими ключи разумения. Эти ключи помогли им устроить церковь Иисуса и, после воскресения Христа, записать и передать нам Слово Божье в письменной форме. Это помогло христианам узнать искупительные события и Божью волю об их жизни.

• Рубрики

Итак, братия, будьте долготерпеливы до пришествия Господня. Вот, земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь ранний и поздний. Долготерпите и вы, укрепите сердца ваши, потому что пришествие Господне приближается. Иакова 5:7-8 Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. 1 Петра 2:20 Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Галатам 6:9 Претерпевший же до конца спасется. Матфея 24:13

Когда Иисус говорил о Своём втором пришествии в Евангелии от Матфея 24:2, Его ученики указывали Ему на величие строений храма. Поскольку они провели большую часть времени в Галилее и только иногда посещали Иерусалим, эти здания произвели на них особое впечатление. Иисус воспользовался возможностью рассказать им о грядущих событиях. “Видите ли всё это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено” (ср. Марка 13:2; Луки 21:6). Позже, в тот день, когда все они собрались на горе Елеонской, слова Иисуса всё ещё озадачивали их, заставляя их задать Иисусу троекратный вопрос: “Скажи нам, когда это будет?

Святость и любовь являются часто упоминаемыми свойствами Бога. Другими свойствами Бога являются: верность, прощение, доброта, справедливость, милость, праведность и истина. Только через изучение Библии мы узнаём, как эти термины выражают и описывают сущность Бога. Хотя это откровение описывает Его личность словами, которыми люди обычно пользуются, мы можем только частично понять значение этих терминов. Мы должны быть осторожны в их употреблении, чтобы не умалить саму сущность Бога.

“И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их” (Бытие 1:27). Это обобщённое утверждение о сотворении человека является одновременно глубоким и озадачивающим. Частично оно отвечает на вопрос о том, почему человек отличается от всего остального творения, но также порождает вопросы о том, в чём же Бог и человек подобны друг другу. Когда человек был сотворен, он был настолько похож на Бога, насколько это вообще возможно человеку. Но в то же самое время человек довольно-таки отличался от своего Творца тем, что он был зависим от Него в вопросах познания и руководства.