Введение

В начале XIX в. французский анатом Биша опубликовал знаменитую «Общую анатомию», в которой изложил учение о тканях и обосновал значение закономерностей строения тела для физиологии и патологии. Возникли условия для рождения новой науки – гистологии. Кювье обобщил огромное количество фактов по сравнительной анатомии современных и ископаемых животных; исходя из идеи целостности организма, он установил принцип корреляции органов. Петербургский ученый К.М. Бэр открыл яйцеклетку человека и положил начало развитию эмбриологии.

Большое значение для развития эмбриологии имели исследования Гиса, Бальфура, А.О. Ковалевского, И.И. Мечникова и др. Огромное влияние на развитие анатомии во второй половине XIX в. оказали труды Шванна, Мюллера, Пуркинье, Вирхова, Генле, Келликера и др., развивших учение о клетке и тканях; этим было положено начало микроскопической анатомии. Разработанная Дарвином эволюционная теория обусловила развитие эволюционного направления в анатомии. Важнейшими представителями этого направления в морфологии явились Гегенбаур и А.Н. Северцов.

Большинство зарубежных анатомов в конце XIX – начале XX вв. разрабатывало вопросы микроскопической и сравнительной анатомии и эмбриологии. Из анатомических работ этого времени наибольшее влияние на развитие анатомии оказали труды Брауса, Киса, Вуд-Джонса и Рувьера.

Одним из знаменитых русских анатомов является М. М. Руднев.

Развитие патологической анатомии как метода исследований в XIX веке

Развитие патологической анатомии как метода исследования в XIX веке привело к борьбе двух ее направлений – гуморального (от лат. humor – жидкость) и клеточного.

Представитель первого – венский патолог К. Рокитанский причиной болезненных явлений считал изменения в составе соков человеческого организма. Немецкий патолог Р. Вирхов в своей книге «Целлюлярная патология» (1858) доказывал, что источником заболевания является ненормальная деятельность клеток («вся патология есть патология клетки»). Заслугой Вирхова было приложение учения о клетке к изучению болезней.

Однако в клеточной патологии Вирхова переоценивалась роль клеток, и сущность болезни сводилась только к поражению определенных клеток; тем самым отрицалось единство организма и значение центральной нервной системы. Русские ученые (И. М. Сеченов, Н. И. Пирогов, С. П. Боткин и др.) критиковали клеточную патологию Вирхова, противопоставляя ей идею единства организма и среды и ведущей роли в нем (как в здоровом, так и в больном состоянии) центральной нервной системы.

На основе созданной И. М. Сеченовым теории нервизма развивались клинические школы и успешно работали такие выдающиеся терапевты, как С. П. Боткин, Г. А. Захарьин, В. А. Манассеин, В. П. Образцов, А. А. Остроумов, М. В. Яновский и др.

Школа русских невропатологов внесла значительный вклад не только в клиническую неврологию, но и в изучение вопросов анатомии и физиологии нервной системы (А. Я. Кожевников, В. М. Бехтерев). Нозологическую точку зрения в психиатрии, оказавшую большое влияние на клинику, обосновали русские психиатры В. X. Кандинский и С. С. Корсаков.

В начале XIX века начали применять физические методы исследования больного – перкуссию, предложенную венским врачом Ауэнбруггером еще в 1761 г., и аускультацию (французский врач Лаэннек, 1819), систематическую термометрию в клинике (Траубе, 1850-1852). Методы диагностики в 19 веке расширились за счет введения в практику приборов, основанных на изучении физических и химических явлений. Значительным этапом в развитии медицины было открытие в 1895 г. немецким ученым В. К. Рентгеном Х-лучей и практическое применение их для диагностики и терапии. Получили применение измерение кровяного давления, бронхоскопия, электрокардиография, микроскопическое изучение форменных элементов крови и др. Возникают физико-химические теории, объясняющие происходящие в организме процессы (Либих, Дюбуа-Реймон).

Хирургия в 19 веке ознаменовалась рядом крупных достижений; Н. И. Пирогов разработал основы новой дисциплины – топографической (хирургической) анатомии.

Труды русских хирургов Н. В. Склифосовского, П. И. Дьяконова и др. внесли значительный вклад в разработку проблем асептики, антисептики, неотложной хирургии, хирургического лечения многих заболеваний.

Важнейшим событием в медицине во второй половине XIX века, связанным с развитием микробиологии, было установление французским ученым Л. Пастером, немецким Р. Кохом и др. роли микробов в возникновении инфекционных заболеваний. Были открыты возбудители сибирской язвы, возвратного тифа, амебной дизентерии, брюшного тифа, туберкулеза, чумы, холеры и др., разработаны методы лечения и предупреждения ряда инфекционных болезней (в 1881 г. Пастером создана вакцина против сибирской язвы и в 1885 г. проведены им первые прививки против бешенства).

Начало вирусологии положено исследованиями отечественного ученого Д. И. Ивановского, изучившего и описавшего «мозаичную болезнь табака» (1892). Труды И. И. Мечникова по фагоцитозу и иммунитету заложили основы иммунологии.

Большие успехи сделала и гигиена. Рост в XIX веке больших городов, крупных промышленных центров, их антисанитарное состояние ставили под угрозу жизнь и здоровье населения. В связи с возникшими запросами появились научные исследования в области гигиены и санитарии. Немецкий ученый М. Петтенкофер применил экспериментальные методы исследования, давшие гигиене научную базу. Русские ученые Ф. Ф. Эрисман, А. П. Доброславин и др., развивая направление, созданное Петтенкофером, основали русскую школу гигиенистов, для которой характерно изучение социальных факторов, обусловливающих здоровье или развитие болезни.

Развитие органической химии привело в начале второй половины 19 века к возникновению химии синтетических лекарственных препаратов, а синтезирование в 1909 г. немецким ученым П. Эрлихом противосифилитического средства – сальварсана – положило начало современной химиотерапии. Крупнейшим достижением явилось открытие антибиотиков (Флемминг, 1929), явившихся мощным оружием в борьбе со многими инфекционными болезнями.

В биохимии и генетике начиная с 50-х годов ХХ века сделаны крупнейшие открытия – расшифровка генетического кода, механизмов передачи наследственных свойств, первый лабораторный синтез белка (инсулина), фермента (рибонуклеазы) и многое другое.

Патологическая анатомия составляет неотъемлемую часть теоретиче­ской и практической медицины и своими корнями уходит в глубокую древность. Как самостоятельная дисциплина она развивалась медленно в связи с тем, что вскрытие тел умерших долго было запрещено. Только в XVI веке начали накапливать материалы по патологической анатомии болезней, полученные при вскрытии трупов.

Патологическая анатомия является составной частью пато­логии — науки, изучающей закономерности возникновения и развития болезней, отдельных патологических процессов и со­стояний.

В истории развития патологической анатомии выделяют че­тыре основных периода: анатомический (с древности до начала XIX века), микроскопический (с первой трети XIX века до 50-х годов XX века), ультрамикроскопический (после 50-х годов XIX века); современный, четвертый период развития патологи­ческой анатомии можно охарактеризовать как период патологи­ческой анатомии живого человека.

Возникновение патологической анатомии

Начало становления патологической анатомии справедливо относят к 16 веку, когда начали исследовать, а точнее — активно выявлять и описывать «органиче­ские повреждения животного тела», а в медицинской литературе появились первые «замечания об анатомии больных органов».

Количество и качество таких «замеча­ний» возрастали по мере увеличения числа вскрытий, про­водившихся с демонстрационными и исследовательскими целями, по мере становления и развития новой анатомии. В сочинениях Б. де Карпи и А. Беневьени, А. Везалия и Г. Фаллония, Р. Коломбо, Б. Евстахия и других анатомов 16 - первой половины 17 веков можно встретить описания об­наруженных ими при вскрытиях патоморфологических на­ходок. Это, по-видимому, и дало основание отечественным исследователям, занимавшимся изучением истории патоло­гической анатомии, связывать ее зарождение не столько с появлением новой анатомии и бурным развитием методологии и методов морфологических исследований, сколько с деятельностью анатомов 16-17 веков по выявлению и опи­санию отдельных «органических повреждений животного тела». С такой позицией нельзя согласиться, поскольку именно методология и метод морфологических исследова­ний, разработанные основоположниками новой анатомии, послужили фундаментом, на котором постепенно строилось здание анатомии патологической.

Во-первых, основоположниками новой анатомии были установлены границы нормального строения частей челове­ческого тела, без точного знания которых выявление и изу­чение морфологических изменений были бы невозможны в принципе. Во-вторых, именно с деятельностью анатомов 16-17 веков, занимавшихся изучением не только строения, но и «предназначения» органов и частей человеческого те­ла, связано обоснование положения о неразрывной связи структуры и функции - положения, во многом предопреде­лившего постепенное обращение врачей к исследованию клинико-анатомических корреляций, спровоцировавшего их на поиск и установление связи между наблюдаемыми в клинике отклонениями в «отправлении» органов и обнару­живаемыми на вскрытиях морфологическими изменения­ми. Наконец, в-третьих, именно в недрах новой анатомии были разработаны основные правила проведения аутопсий и заложены основы секционного метода исследования.

По-видимому, А. Беневьени следует считать автором первого труда, специально посвященного описанию патоморфологических находок, обнаруженных им при вскрытия (A- Benevieni. De abditis nanniellis as miranlis morborum et sarationum causis,-Flor., 1507).. В труде А. Беневьени описано 170 таких находок, а также содержатся «некоторые важные замечания о желчных камнях, о нарыве брыжейки (mesenterium), о скире желудка, о полипах и проч.»

Что же касается патоморфологических находок анатомов 16-17 веков, то они, по меткому выражению И. П. Фран­ка, много сделавшего для пропаганды и развития патологи­ческой анатомии, представляли собой почти исключитель­но «собрания курьезов», которые в самом лучшем случае могли служить «лишь простым дивертисментом для празд­ной публики».

С оценкой И. П. Франка трудно спорить. Возникнове­ние и начальные этапы развития новой анатомии не бы­ли непосредственно связаны с запросами и потребностя­ми практической медицины. Она возникала как результат стремления человека Возрождения познать строение чело­веческого тела и взаимодействие его частей, внутреннюю организацию существа, созданного по образу и подобию Божию, раскрыть великую тайну подлинной гармонии, существующей благодаря божественному вдохновению Творца.

Гармония строения и движения человеческого те­ла стала для человека Возрождения эталоном прекрасно­го. Не случайно революцию в анатомии подготовили не столько врачи, сколько живописцы и скульпторы, более чем за столетие до Везалия порвавшие с традициями пло­скостного, статичного изображения человека, чтобы пока­зать его в жизни, в движении, в радости или в страдании.

О познании премудрости Создателя как о стимуле и одновременно важнейшей задаче новой анатомии писали многие анатомы вплоть до конца 18 века. «Различные исследования тела, о гармонии которого мы постоянно воз­вещаем и которое самому человеку совершенно неизвест­но, - писал А. Везалий в предисловии к „Эпитоме", - пи­шутся нами, чтобы рассмотреть по божественному вдохно­вению соединения не органов, а соединения неизмеримых деяний Творца, назначению которых мы удивляемся» (Везалий А. Эпитоме -M., 1974,-C.22.).

Конечно, основоположники новой анатомии и их последова­тели, как правило, совмещавшие анатомические занятия с практической врачебной деятельностью, сознавали важ­ность знания «строения и предназначения частей челове­ческого тела» для медицины. Но в условиях господства в патологии умозрительных теорий эти знания не могли быть востребованы и овладеть массовым врачебным соз­нанием. Поэтому встречавшиеся различные отклонения в строении органов и частей тела обращали на себя внима­ние первых «испытателей человеческой натуры» в самую последнюю очередь, и они фиксировали в своих трудах главным образом те из них, которые поражали воображе­ние: уродливые сращения костей после переломов, гру­бые деформации суставов, огромные камни в полых орга­нах, значительных размеров опухоли и кисты.

Не случай­но Ф. Бэкон указывал на недостаточное внимание врачей к патоморфологическим находкам, призывая их к тща­тельному изучению, анализу и обобщению обнаруживае­мых при вскрытиях «следов и отпечатков болезней» и «причиненных этими болезнями повреждений», посколь­ку «действительным виновником заболевания может быть не «humores», а «само строение какого-либо органа». «А ведь до сих пор,- писал Ф. Бэкон в 1623 году,- все это разнообразие явлений рассматривается в анатомических исследованиях от случая к случаю, либо вообще обходит­ся молчанием» (Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук// Бэкон Ф. Соч. в 2-х томах.-T.I.- M., 1977.-С.306.).

Но у анатомов, особенно 16 столетия, не было не только мотива, но и реальной возможности для того, чтобы фик­сировать и описывать действительно значимые для практи­ческой медицины патоморфологические феномены. Это было связано в первую очередь с особенностями использо­вавшегося ими трупного материала, которым служили пре­имущественно тела казненных преступников или, как справедливо указывал У. Гарвей, «трупы, принадлежавшие лю­дям здоровым».

Обнаруживаемые на вскрытиях отклонения в строении важнейших органов и частей тела продолжали служить предметом развлечения «праздной публики», пополняя раз­личные кунсткамеры, до тех пор, пока вскрытия не стали предприниматься по инициативе врачей и профессоров практической медицины специально с целями выявления и изучения «органических повреждений», пока объектом ис­следований не стали трупы людей, умерших от болезней, а не на виселице или под топором палача. Изначальная убе­жденность врачей-интернистов в том, что болезнь приводит к различным изменениям внутренней среды организма, по­будила их воспользоваться достижениями анатомии для то­го, чтобы попытаться установить причины смерти конкрет­ных больных и определить, какие повреждения внутренних органов и частей тела вызывает та или иная болезнь.

И хотя вплоть до конца 18 столетия немногие врачи смогли пере­шагнуть через корпоративное пренебрежение к занятиям «рукодеятельными искусствами» и отважились с секцион­ным ножом в руках «рыться в госпитальных трупах, и...по­учительным образом обрабатывать останки болезней и смерти...» (ЦИАМ. - Ф.459. - Оп.1.-Д.2648.-Л.41об.) , уже первые серии вскрытий умерших от болез­ней принесли немало важных открытий, главным из кото­рых стало обнаружение взаимосвязи клинических симптомов, наблюдавшихся при жизни больного и найденных при вскрытии «органических повреждений».

В отечественном историко-медицинской литературе вы­сказывается мнение, что идея корреляции между симптома­ми заболеваний и морфологическими изменениями органов впервые обнаруживается в знаменитом труде «De sedibus et causis morborum per anatomen indagatis» («О местоположе­нии и причине болезней, выявленных анатомом», 1761) падуанского профессора Дж. Б. Морганьи . Однако сохра­нившиеся документальные источники свидетельствуют о том, что эта идея уже на рубеже первой и второй половины 17 столетия не только существовала, но и активно разраба­тывалась. «В моей медицинской анатомии,- писал, напри­мер, У. Гарвей декану медицинского факультета и профес­сору анатомии Парижского университета Ж. Риолану (младшему),-я излагаю на основании многочисленных вскрытий трупов лиц, умерших от серьезных и страшных болезней, какие изменения претерпевают внутренние орга­ны в отношении объема, структуры, консистенции, формы и других свойств сравнительно с их естественными свойст­вами и признаками, и к каким разнообразным и замеча­тельным недугам ведут эти изменения. Ибо как рассечение здоровых и нормальных тел содействует успехам философии и здравой физиологии, так изучение больных и худо­сочных субъектов содействует философской патологии».

В 17 столетии У. Гарвей был далеко не единственным врачом, стремившимся выявить связь клинических симпто­мов различных болезней с обнаруживаемыми на вскрытиях морфологическими изменениями. Н. Ван-Тульп описал клинико-морфологическую картину пузырного заноса и ра­ка мочевого пузыря, распознанного при жизни больного на

основании обнаружения пузырно-ректального свища, Я. Вепфер установил взаимосвязь разрывов аневризм мелких ар­терий мозга с клинической картиной «апоплексического удара», Ф. Глиссон описал из­менения костей при рахите, Ф. де ла Боэ (Сильвиус) и Р. Мортон в результате многочислен­ных вскрытий умерших от ча­хотки выявили бугорковые об­семенения легких. Наконец, в 1676 году вышла в свет работа швейцарского врача Т. Боне «Sepulchretum S. Anatomia practica ex cadaveribus morbo donatis» («Морг, или Практическаяанатомия на основании вскрытий трупов больных»), в ко­торой были собраны и сопоставлены с данными историй болезней материалы более 3000 аутопсий, выполненных Т. Боне и его предшественниками.

Хотя автор самого обширного в отечественной литерату­ре очерки истории патологической анатомии Ю. В. Гулькевич лал резко негативную оценку труду Т. Боне, выход в свет «Sepulchretum...» следует считать рубежным событием в истории становления патологической анатомии. Именно труд Т. Боне оказался первым в истории медицины произ­ведением, в котором на значительном материале обосновы­валась связь между симптомами болезней и обнаруживаемыми при вскрытиях морфологическими изменениями, и более того, высказывалось обычно связываемое с именем Дж. Б. Морганьи положение о существовании «места болез­ни» в теле человека. «Поражения, свойственные любому те­лу,-писал Т. Боне, подводя итоги своих исследований,- определяют если не причину, то по крайней мере местопо­ложение болезни и, возможно, ее природу»".

Казалось бы, Т. Боне сделал все: наличие клинико-морфологических корреляций было не только прослежено им на большом числе наблюдений, но и подкреплено идеей о существовании в человеческом теле «места болезни». Более того, в приведенном выше тексте читается высказанная в форме предположения мысль о первичности морфологического поражения по отношению к наблюдаемым врачом внешним проявлениям болезни- симптомам заболевания. Это предположение никак не обосновывалось и вряд ли было замечено современниками. Но оно свидетельствует о неудовлетворенности мыслящего и широко образованного морфолога и врача традиционными представлениями о сущности и развитии болезни и как бы выражает сомнение в непогрешимости сложившихся веками догматов врачеб­ного мышления.

Врач же мыслил категориями конкретных заболеваний, которые, как и сегодня, нужно было диагностировать и эф­фективно лечить. При этом единственным инструментом врачебного анализа, или, выражаясь современным языком, знаковыми факторами, служили обнаруживаемые врачом на основании опроса и осмотри больного симптомы заболе­вания. Отдельные наиболее значимые и яркие симптомы или комбинация (комплекс, совокупность) наиболее часто встречающихся вместе симптомов рассматривались как са­мостоятельные нозологические формы. Нозологические системы служили своеобразными матрицами, на которые накладывались обнаруживаемые симптомы, что соответст­вовало установлению диагноза.

«Клинический врач, - пи­сал профессор госпитальной терапевтической клиники Московского университета И. В. Варвинский, характеризуя ал­горитм диагностического поиска врачей 17-18 веков,- ...исследовав больного, соединив припадки в целое, ищет в нозологической системе форму, подобную наблюдаемой; если находит ее, распознавание болезни (diagnosis morbi) кончено; если не находит, то составляет новую форму бо­лезни. Чем врач внимательнее к явлениям, им наблюдае­мым, чем глубже он следит за изменениями, совершающи­мися в больном организме, тем чаще ему не удается найти в системе форму, совершенно соответствующую им наблю­даемой, тем чаше он бывает вынужден вставлять в систему новые формы болезней».

При таком подходе к выделению нозологических форм данные, получаемые в результате патоморфологических ис­следований, представляли для врачей информацию второстепенного значения. Для того чтобы «объединить в бо­лезнь» очередную сравнительно часто встречающуюся «группу припадков», знания морфологических изменений не требовалось. Вскрытия умерших, хотя и предпринима­лись с целью установления причины смерти, не служили средством проверки правильности поставленного при жиз­ни диагноза. Задача состояла в выявлении масштабов повреждений, причиненных уже известным (диагностирован­ным при жизни) заболеванием, а также в поиске и обнару­жении повреждений, связанных с клиническими симптома­ми, на основании которых этот диагноз был поставлен. При этом ни в случае, если таких повреждений обнаружить не удавалось, ни в случае, если выявлялись морфологиче­ские изменения, которые никак нельзя было связать с патогномоничными для данного заболевания симптомами, пересмотра прижизненно установленного диагноза, как и внесения в «нозологическую систему» новой «формы болез­ни», не проводилось. Отсутствие повреждений объяснялось функциональным («динамическим») характером заболева­ния; обнаружение повреждений, не соответствующих ос­новной симптоматике заболевания, которым страдал умер­ший,-либо следствием посмертных изменений, либо раз­витием осложнений, либо не объяснялось вовсе.

Вплоть до начала 19 столетия в массовом врачебном соз­нании патоморфологические изменения не носили знако­вого характера, не рассматривались как знаки болезни. Ре­зультаты, полученные в ходе вскрытий, в лучшем случае могли заставить внести некоторые коррективы в существо­вавшие теоретические объяснения происхождения отдель­ных «припадков», как это, например, произошло в случае с «апоплексией». До публикации Я. Вепфера господствовала точка зрения, что «апоплексический удар» развивается вследствие скопления вязкой слизи в сосудах мозга. Я. Вепфер, как уже говорилось, на основании результатов вскры­тий показал, что причиной «удара» послужило кровоизлия­ние в мозг, вызванное разрывом аневризм мелких артерий, что потребовало от врачей поиска и построения новых умо­зрительных концепций причин возникновения этого забо­левания. Впервые вопрос о том, что знаками болезней яв­ляются не клинические симптомы, а лежащие в их основе морфологические повреждения и что при выделении «форм болезней» необходимо в первую очередь учитывать морфологические данные, был поставлен Дж. Б. Морганьи.

Дж. Б. Морганьи - хрестоматийная личность: его имя можно найти в любом учебнике по истории медицины и патологической анатомии, его приоритет основоположника патологической анатомии при­знан всеми.

На Дж. Б. Морга­ньи как на высший авторитет в вопросах «анатомии больного организма» ссылались М. Биша, Ж. Корвизар, Р. Лаэннек. К. Рокитанский считал «Dc sedibus et causis morborum...» не только «на все века образцом... в выборе материала, богатства и порядка изложения», но и «примером методы и ориги­нальности».

Благодаря Дж. Б. Морганьи, указывал Р. Вирхов, появилась «новая наука, позд­нее названная патологическая анатомия», ставшая «основой патологии вообще, а медици­на поднялась в ранг естествен­ной науки»; «...только после Морганьи,-утверждал Р. Вир­хов,- клиника достигла истинного значения. Можно с уве­ренностью сказать, что только благодаря Морганьи догма­тизм старых школ был наконец сломлен. С этого началась новая медицина».

«С публикацией «De sedibus et causis morborum...»,-пишет современный историк патологии Э. Лош,- ... патология как наука вступила в период нового и бурною развития». Не менее комплиментарно оценивали вклад Дж. Б. Морганьи в развитие медицины и другие авто­ры. Вместе с тем даже из сочинений самых авторитетных, самых маститых историков медицины и патологов непросто понять, в чем конкретно состоял совершенный Дж. Б. Морганьи переворот в медицине, и в частности в патоло­гии, какие принципиально новые идеи были положены им в основу анализа морфологического и клинического мате­риала.

Подавляющее большинство исследователей указывали и указывают в связи с этим на то, что Дж. Б. Морганьи сфор­мулировал и доказал положение о наличии корреляций ме­жду симптомами заболеваний и обнаруживаемыми на вскрытиях «органическими повреждениями» и представле­ние о существовании в человеческом теле «места болезни». Но эти идеи сами по себе возникли и разрабатывались до Дж. Б. Морганьи: о наличии клинико-морфологических корреляций было известно по меньшей мере еще У. Гарвею, а мысль о существовании «места болезни» была выска­зана Т. Боне за шесть лет до рождения Дж. Б. Морганьи.

Чем же тогда отличается труд Дж. Б. Морганьи от «Sepul-chretum...» Т. Боне? Полнотой описания отдельных эпикри­зов и тщательностью их научной обработки? Но в этом слу­чае, видимо, правильнее говорить о том, что огромный и прекрасно обработанный материал, изложенный в «De sedi­bus et causis morborum...», послужил окончательным доказательством наличия клинико-морфологических корреляций и существования «места болезни». Это огромная заслуга, но переворотом или методологическим прорывом ее не назо­вешь.

А между тем методологический прорыв был, и именно благодаря ему положения о клинико-морфологических кор­реляциях и о существовании «места болезни» стали в руках последователей Дж. Б. Морганьи мощным орудием пере­смотра основ частной патологии и прежде всего нозологи­ческих систем, внедрения и разработки новых методов диагностики, именно благодаря ему впоследствии возникло клинико-анатомическое направление в медицине.

Патологическая анатомия и патология в первой половине 19 века

«De sedibus et causis morborum per anatomen indagatis» Дж. Б. Морганьи получил широкий резонанс в медицинском мире. Следуя предложенному Дж. Б. Морганьи методологическому подходу, многие врачи уже в конце 18 столетия предприняли попытки пересмотреть су­ществовавшие нозографии, исходя из того, что подлинны­ми знаками болезней являются не симптомы заболевания, а обнаруживаемые на вскрытиях патоморфологические изме­нения. Однако очень скоро они столкнулись с двумя не

преодолимыми проблемами, которые несколько охладили пыл «неробких испытателей натуры», а скептиков заставили даже усомниться в справедливости и обоснованности идей Дж. Б. Морганьи.

Первая состояла в невозможности на ос­нове выявляемой при вскрытии трупа статичной картины патоморфологнческих изменений объяснить все многообра­зие, а главное динамику развития наблюдаемых в клинике симптомов. Вторая — в отсутствии каких-либо строгих кри­териев, позволявших в каждом конкретном случае отделить специфичные для данного заболевания патоморфологические изменения от случайных или посмертных.

Решение этих проблем связано с блистательными откры­тиями, совершенными в начале 19 века французскими кли­ницистами и естествоиспытателями - М. Биша, Ж. Корвизаром, Р. Лаэннеком и др.

Во-первых, в результате проведения многочисленных вскрытий умерших в парижских госпиталях было пересмот­рено прочно сложившееся представление о том, что с помощью патологической анатомии можно изучать лишь морфо­логическую картину смерти. На основании многочисленных наблюдений удалось разделить понятия «смерть» и «бо­лезнь», которые ранее рассматривались как последователь­ные этапы единого процесса. Было обращено внимание, что смерть может наступить не только в результате развития бо­лезни, но и от случайных, не связанных с болезнью причин, например от передозировки лекарств, и в этом случае обна­руживаемая на вскрытии картина морфологических повреждений отражает не терминальную стадию болезни, а какой-либо из предшествующих ей этапов, причем как прогрес­сивного, так и регрессивного развития патологического процесса. Это открытие позволило, что называется, «ожи­вить» труп, сформулировать подход к изучению динамики морфологических изменений при различных заболеваниях и тем самым обеспечило возможность устанавливать соответ­ствие морфологической и клинической картины болезней.

Во-вторых, благодаря возрожденной Ж. Корвизаром пер­куссии и изобретенной Р. Лаэннеком аускультации врачи получили в свое распоряжение невиданную прежде возможность выявлять и исследовать динамику морфологиче­ских повреждений некоторых органов и частей тела еще при жизни больного.

В-третьих, представителями первого поколения француз­ских клиницистов были установлены и подробно описаны основные посмертные процессы, происходящие в трупах, и тем самым созданы возможности для того, чтобы точно оп­ределять, какие повреждения, обнаруживаемые на вскры­тии, произошли вследствие болезни, а какие -уже после смерти больного.

В-четвертых, и это уже заслуга главным образом М. Би­ша, было установлено, что органы и части человеческого тела при всей неповторимости их строения состоят из од­них и тех же тканей, и что болезнь поражает, как правило, не весь орган, а только какую-либо из составляющих его тканей, и что болезненный процесс в той или иной ткани будет развиваться по одним и тем же принципам вне зави­симости от того, составной частью какого органа эта ткань является. Эти три выдающихся открытия М. Биша дали колоссальный импульс развитию идей Дж. Б. Морганьи. Вскоре после «разделения», например, сердца на составляв­шие его ткани были выделены в самостоятельные нозологические формы и подробно описаны эндокардиты и пери­кардиты, о чем в условиях спмптоматологического подхода к познанию болезней не могло быть и речи.

Прямым следствием этих выдающихся научных достиже­ний стали классические клинико-анатомические исследова­ния Р. Лаэннека в области изучения эмфиземы легких, бронхоэктазов, плевритов, туберкулеза легких, цирроза пе­чени, а также ранние работы Ф. Бруссе, замахнувшегося на святая святых патологии 18 века - учение о лихорадках, традиционно считавшихся общими динамическими болез­нями, к изучению которых анатомический метод исследо­вания неприменим.

«Если исключить некоторые лихора­дочные и нервные страдания, - писал, например, М. Биша, - то все остальное принадлежит к области патологиче­ской анатомии». Но его ученик Ф. Бруссе отважился с сек­ционным ножом в руках отыскать морфологический субстрат лихорадок.

Первым объектом своего поиска он избрал так называе­мые эссенциальные, или «летучие», лихорадки, обратив внимание на одно ранее никем не замеченное противоречие: во всех без исключения нозографиях в названиях мно­гих лихорадок фигурировали наименования различных ор­ганов и частей тела («кишечная лихорадка», «желудочная лихорадка», «мозговая лихорадка» и др.). Если лихорадка является «мозговой», рассуждал Ф. Бруссе, то она уже не может считаться эссенциальной, и наоборот, если лихорад­ка эссенциальная, то тогда ее нельзя называть «мозговой».

Пытаясь разобраться в этом противоречии и являясь после­довательным сторонником идей М. Биша и анатомического подхода к познанию болезней, Ф. Бруссе поставил перед собой задачу установить, существуют ли какие-либо специ­фические повреждения в трупах лиц, страдавших при жиз­ни разными видами лихорадок.

Справедливости ради следует заметить, что Ф. Бруссе был далеко не первым, кто пытался ответить на этот во­прос. Еще Дж. Б. Морганьи предпринял серию таких исследований, однако не смог обнаружить при вскрытии умерших от «жестоких лихорадок... чего-нибудь, что может соответствовать их тяжести». «До такой степени это бывает скрыто, чтобы быть обнаруженным»,- писал он в «De sedibus et causis morborum...».

Зная о неудачах, постигших Дж. Б. Морганьи и других своих предшественников, Ф. Бруссе не стал искать повреж­дений, масштаб которых соответствовал бы тяжести лихо­радок, а, взяв на вооружение «тканевой принцип» М. Би­ша, сопоставлял с клинической картиной лихорадок лю­бые, даже самые незначительные, морфологические откло­нения, обнаруживаемые при вскрытиях. Полученные ре­зультаты превзошли все ожидания: удалось установить, что степень выраженности и особенности клинического тече­ния лихорадок находятся в прямой зависимости не столько от масштаба повреждений, сколько от их локализации и, в частности, от того, какая ткань повреждена. Так, при вскрытии умерших от лихорадок, характеризовавшихся «сильным температурным скачком», «нарушением нервного функционирования», «расстройством секреции, а иногда и мышечными расстройствами», почти всегда обнаружива­лись «воспалительные повреждения тканей, богатых капил­лярами» (легочная паренхима, мягкая мозговая оболочка); а повреждению «тонких мембран» («тканей, слабо пронизан­ных капиллярной сетью») соответствовала совершенно иная клиническая картина.

Это открытие, сделанное Ф. Бруссе в 1816 году, произве­ло большое впечатление на научный медицинский мир. О лихорадках начали говорить как о болезнях, сопровождающихся морфологическими повреждениями. Но Ф. Бруссе сразу же пошел дальше. Он напомнил своим коллегам, что еще в начале 18 века Г. Бургаве и Г. Шталь прямо указыва­ли, что лихорадки - не заболевания, а знаки сопротивления болезни, знаки того, что организм, по словам Г. Шталя, «некую приносящую болезнь материю старается или изле­чить, или удалить».

Лихорадка, вторил Г. Шталю Г. Бурга­ве, - «недуг жизни, который пытается оттолкнуть смерть». Напомнил Ф. Бруссе и этимологию слова «лихорадка». Februe - ежегодный праздник культового очищения; februo (-atum, -are) - совершать очистительные обряды, ритуально отгонять от дома тени умерших. Проанализировав с этих позиций результаты своих клинико-анатомическмх наблю­дений. Ф. Бруссе пришел к выводу, что лихорадки представ­ляют собой генерализованную ответную реакцию на «воспа­лительное повреждение» различных тканей организма.

«Медицинской революцией», «самым значительным из того, что медицина испытала в новое время», назвал разра­ботки и сделанные на их основании теоретические обобще­ния Ф. Бруссе знаменитый французский клиницист Ж.-Б. Буйо. И это была действительно почти революция. Каза­лось вот-вот и здание прежней патологии рухнет оконча­тельно, однако, вопреки существующей традиции рассмат­ривать историю медицины 18-20 вв. как непрерывный процесс поступательного развития, оно устояло.

Анализ учебников и руководств как по общей патологии, так и частной патологии и практической медицине первой половины 19 века показывает, что достижения патологической анатомии и результаты применения анатомического метода изучения заболеваний не заставили врачей и пато­логов отказаться ни от прежних взглядов на болезнь, ни от сложившихся подходов к их выделению.

Так, например, учебники А. Ф. Гекксра «Патология, или Наука о болезненном состоянии тела человеческого» (1811), И. Франка «Основание патологии по законам теории возбу­ждения» (1812), Г. В. Консбруха «Начальные основания па­тологии» (1817) и Ф. К. Гартмана «Общая патология» (1825) показывают, что общая патология сохранила неизменной и свою структуру, включавшую три основных раздела - этио­логия, симптоматология, нозология, и их содержание. При этом особенно показательным является факт сохранения в структуре общей патологии такого раздела, как симптомато­логия.

Если руководствоваться логикой современного врача, то признание патологами того факта, что знаками болезней являются не симптомы, а обнаруживаемые на вскрытии морфологические повреждения, должно было неминуемо привести к вытеснению из общей патологии этого раздела и замене его патологической анатомией. Но на деле этого не произошло. «Некоторые хотели,- прямо указывал Г. В. Консбрух,- причислить к Патологии Анатомию Патологи­ческую, которая чрез трупоразъятия открывает знаки изме­ненных или разрушенных органов». Однако, продолжал далее автор: «Патологическая Анатомия часто доставляет та­кие результаты, которые вовсе ни в какой, или по крайней мере в сомнительной связи находились с примеченной бо­лезнью: а посему и не имеют они большой цены для Пато­логии, или еще в заблуждение вводят.»

В середине XIX века наибольшее влияние на развитие патологической анатомии оказали труды К. Рокитанского , в которых он не только представил изменения в органах на различных этапах развития заболеваний, но и уточнил описание патологических изменений при многих болезнях.

К. Рокитан­ский был последним представителем господствовавшей на протяжении веков теории гуморальной патологии человека, которая не имела научной основы.

В 1844 г. К. Рокитанский основал в Венском университете кафедру патологической анатомии, соз­дал крупнейший в мире патологоанатомический музей. С именем К. Рокитанского связывают окончательное выделение патологи­ческой анатомии в самостоятельную научную дисциплину и вра­чебную специальность.

Р. Вирхов и реформа патологии второй половины 19 века

Переломным моментом в развитии патологической анатомии и всей медицины можно считать создание в 1855 г. немецким ученым Р. Вирховым (1821—1902) теории клеточной патологии.

Используя открытие Шлейденом и Шванном клеточного строения организмов, он показал, что материальным субстратом болезни являются клетки. Патологоана­томы и клиницисты всего мира увидели в клеточной теории патологии большой прогресс и широко использовали ее как научную и методоло­гическую основу медицины. Однако одной клеточной патологией оказа­лось невозможным объяснить всю сложность патологических процессов, возникающих при болезни. Клеточной патологии стали противопостав­лять учение о нейрогуморальных и гормональных регулирующих систе­мах организма - так появилось функциональное направление в медицине . Однако оно не перечеркнуло роль клетки в патологии. В настоящее вре­мя к клетке, ее составным элементам (ультраструктурам) подходят как к интегральным составным частям целостного организма, находящимся под непрерывным влиянием и контролем его нейрогуморальных и гор­мональных систем.

В XX веке патологическая анатомия стала бурно развиваться, при­влекая к решению своих задач биохимию и биофизику, иммунологию и генетику, молекулярную биологию, электронику и информатику. Во многих странах были созданы институты патологии, появились фунда­ментальные руководства и журналы по патологической анатомии; соз­даны Международное, Европейское и национальные научные общества патологоанатомов.

Развитие патологической анатомии в России

В нашей стране впервые вскрытия начали проводить с 1706 г., когда по указу Петра I были организованы медицинские госпитальные школы. Однако первым организаторам медицинской службы в России Н. Бидлоо, И. Фишеру, П. Кондоиди надо было преодолеть упорное сопротив­ление духовенства, всячески препятствовавшего проведению вскрытий.

Лишь после открытия в 1755 г. медицинского факультета в Московском университете вскрытия стали проводиться достаточно регулярно.

Первыми патологоанатомами были руководители клиник Ф. Ф. Керестури, Е. О. Мухин, Л. И. Овер и др.

В 1849 г. по инициативе терапевта профессора И. В. Варвинского на медицинском факультете Московского университета была открыта пер­вая в России кафедра патологической анатомии. Руководителем этой кафедры стал его ученик А. И. Полунин (1820-1888), который является основоположником московской школы патологоанатомов и зачинателем клинико-анатомического направления в патологической анатомии.

За 140-летнее существование кафедры патологической анатомии Москов­ского университета, а с 1930 г. — I Московского медицинского института прочно удерживается традиция: кафедральный жезл передается из рук учителя в руки ученика. Все семь заведующих кафедрой, являясь предста­вителями одной школы, с 1849 г. до настоящего времени последователь­но сменяли друг друга: А. И. Полунин, И. Ф. Клейн, М. Н. Никифоров, В. И. Кедровский, А. И. Абрикосов, А. И. Струков, В. В. Серов .

Особое место в московской школе патологоанатомов занимал М. Н. Никифоров (1858-1915), который руководил кафедрой патоло­гической анатомии Московского университета с 1897 по 1915 г. Он не только выполнил ценные работы по патологической анатомии, но соз­дал один из лучших учебников и подготовил большое число учеников, возглавивших впоследствии кафедры патологической анатомии в различ­ных городах России.

Наиболее талантливым учеником М. Н. Никифоро­ва был А. И. Абрикосов , возглавлявший кафедру патологической анато­мии Московского университета с 1920 по 1952 г. и заложивший научные и организационные основы патологической анатомии в СССР. Его по праву считают основоположником советской патологической анатомии. А. И. Абрикосову принадлежат выдающиеся исследования, посвященные начальным проявлениям легочного туберкулеза, опухолям из миобласюв, патологии полости рта, патологии почек и многим другим вопросам.

Им написан учебник для студентов, выдержавший 9 изданий, создано много­томное руководство по патологической анатомии для врачей, подготовле­но большое число учеников. А. И. Абрикосов был удостоен звания Героя Социалистического Труда и лауреата Государственной премии.

Яркими представителями московской школы патологоанатомов явля­ются М. А. Скворцов (1876-1963), создавший патологическую анатомию болезней детского возраста, и И. В. Давыдовский (1887-1968), известный своими работами по вопросам обшей патологии, инфекционной пато­логии, геронтологии и боевой травме, исследованиями по философским основам биологии и медицины. По его инициативе патологическую анатомию стали преподавать но нозологическому принципу. И.В. Давыдов­ский был удостоен звания Героя Социалистического Труда и лауреата Ле­нинской премии. Среди сотрудников кафедры патологической анатомии I Московского медицинского института - учеников А. И. Абрикосова большой вклад в развитие патологической анатомии внесли С. С. Вайль (1898-1979), позднее работавший в Ленинграде, В. Т. Талалаев (1886-1947), Н. А. Краевский (1905-1985).

Кафедра патологической анатомии в Петербурге была создана в 1859 г. по инициативе Н. И. Пирогова. Здесь славу русской патологической анатомии создавали М. М. Руднев (1837-1878), Г. В. Шор (1872-1948), Н. Н. Аничков (1885-1964), М. Ф. Глазунов (1896-1967), Ф. Ф. Сысоев (1875-1930), В. Г. Гаршин (1877-1956), В. Д. Цинзерлинг (1891-1960). Они подготовили большое число учеников, многие из которых возглавляли кафедры в ленинградских медицинских институтах: А. Н. Чистович (1905-1970) - в Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова, М. А. Захарьевская (1889-1977) - в Ленинрадском медицинском инсти­туте имени И. П. Павлова, П. В. Сиповский (1906-1963) - в Государ­ственном институте усовершенствования врачей им. С. М. Кирова.

Во второй половине XIX-начале XX века открылись кафедры патоло­гической анатомии в медицинских институтах Казани, Харькова, Киева, Томска, Одессы, Саратова, Перми и других городов. После Октябрьской революции кафедры патологической анатомии были созданы в меди­цинских институтах всех союзных и автономных республик, многих областных центров РСФСР. Здесь выросли школы патологоанатомов, представители которых развивали и продолжают развивать советскую па­тологическую анатомию: М. П. Миролюбов (1870-1947) и И. В. Торопцев в Томске, И. Ф. Пожариский (1875-1919) и Ш. И. Криницкий (1884-1961) в Ростове-на-Дону, Н. М. Любимов (1852-1906) и И. П. Васильев (1879-1949) в Казани, П. П. Заболотнов (1858-1935) и А. М. Антонов (1900-1983) в Саратове, П. А. Кучеренко (1882-1936) и M. X. Даль в Кие­ве, Н. Ф. Мельников-Разведенков (1886-1937) и Г. Л. Дерман (1890-1983) в Харькове и т.д.

В годы Советской власти патологоанатомы развернули научные ис­следования в различных разделах медицины, в частности инфекционных болезнях. Этими работами была оказана большая помощь советскому здравоохранению в ликвидации ряда инфекций (оспа, чума, сыпной тиф и др.). В последующем патологоанатомы разрабатывали и продолжают разрабатывать вопросы ранней диагностики опухолей, много внимания уделяют изучению сердечно-сосудистых и многих других заболеваний, вопросам географической, краевой патологии. Успешно развивается экс­периментальная патология.

В стране создана патологоанатомическая служба. В каждой больнице имеется патологоанатомическое отделение, возглавляемое заведующим - врачом-патологоанатомом. В крупных городах созданы центральные патологоанатомические лаборатории, организующие работу патологоанато­мов. Все умершие в больницах или клиниках медицинских институтов подлежат патологоанатомическому вскрытию. Оно помогает установить правильность клинического диагноза, выявить дефекты в обследовании и лечении больною. Для обсуждения врачебных ошибок, выявляемых при патологоанатомическом вскрытии, и выработки мер по устранению недостатков в лечебной работе организуются клнико-анатомические кон­ференции. Материалы патологоанатомических конференций обобщаются и способствуют повышению квалификации врачей как клиницистов, так и патологоанатомов.

Введение

Патологическая анатомия составляет неотъемлемую часть теоретической и практической медицины и своими корнями уходит в глубокую древность. Как самостоятельная дисциплина она развивалась медленно в связи с тем, что вскрытие тел умерших долго было запрещено. Только в XVI веке начали накапливать материалы по патологической анатомии болезней, полученные при вскрытии трупов.

Патологическая анатомия является составной частью патологии - науки, изучающей закономерности возникновения и развития болезней, отдельных патологических процессов и состояний.

В истории развития патологической анатомии выделяют четыре основных периода: анатомический (с древности до начала XIX века), микроскопический (с первой трети XIX века до 50-х годов XX века), ультрамикроскопический (после 50-х годов XX века); современный, четвертый период развития патологи­ческой анатомии можно охарактеризовать как период патологической анатомии живого человека.

Общие сведения о патлогической анатомии

Основным методом патологической анатомии является вскрытие умершего человека – аутопсия. Цель аутопсии – установить диагноз болезни, выявить осложнения, приведшие больного к смерти.

Аутопсию проводит врач-патологоанатом в присутствии лечащих врачей.Во время аутопсии врач-патологоанатом производит забор кусочков различных органов для гистологического исследования, а, при необходимости, для бактериологического и бактериоскопического исследований. По окончании вскрытия патологоанатом выписывает врачебное свидетельство о смерти и оформляет протокол вскрытия.

Из кусочков органов, зафиксированных в 10 % растворе нейтрального формалина, лаборанты патологоанатомического отделения готовят гистологические препараты. После микроскопического изучения таких препаратов врач-патологоанатом оформляет заключительный патологоанатомический диагноз и сопоставляет клинический и патологоанатомический диагнозы. Наиболее интересные случаи и случаи расхождения диагнозов разбираются на клинико-анатомических конференциях. С порядком проведения клинико-анатомических конференций студенты знакомятся во время прохождения занятий на биопсийно-секционном цикле на старших курсах.

К основному методу патологической анатомии следует также отнести биопсийный метод исследования. Биопсия – от греческих слов bios –жизнь и opsis –зрительное восприятие. Под биопсией понимают гистологическое изучение кусочков тканей, взятых у живого человека в диагностических целях.

Различают биопсии диагностические, т.е. взятые специально для установления диагноза, и операционные, когда на гистологическое исследование посылают удаленные во время операции органы и ткани. Довольно часто в лечебных учреждениях используют метод экспресс-биопсий, когда гистологическое исследование проводится непосредственно во время оперативного вмешательства для решения вопроса об объеме оперативного вмешательства. В настоящее время широкое распространение получил метод пункционных биопсий). Такие биопсии проводятся с помощью соответствующих игл и шприцев путем пункции внутренних органов и засасывания в шприц материала из органа (почки, печень, щитовидная железа, кроветворные органы и др.).

Среди современных методов патологической анатомии основное значение имеют метод иммуногистохимии и гибридизации на месте. Эти методы дали основной импульс развитию современной патологической анатомии, они сочетают в себе элементы классической и молекулярной патологии.

Иммуногистохимические методы (ИГХ). В их основе лежит специфическое взаимодействие тканевых и клеточных антигенов человека со специально полученными антителами, несущими на себе разнообразные метки. Сегодня не составляет особого труда получить антитела практически к любому антигену. Изучая конкретные молекулы, ИГХ позволяет получить информацию о функциональном состоянии клетки, ее взаимодействии с микроокружением, определить фенотип клетки, установить принадлежность клетки к определенной ткани, что имеет решающее значение в диагностике опухолей, оценке дифференцировки клеток, гистогенез.

Гибридизация на месте (ГИС) – это метод прямого выявления нуклеиновых кислот непосредственно в клетках или гистологических препаратах. Преимуществом данного метода является возможность не только идентификации нуклеиновых кислот, но и корреляции с морфологическими данными. Накопление сведений о молекулярной структуре вирусов с применением этого метода позволило выявить чужеродный генетический материал в гистологических препаратах, а также понять то, что многие годы называлось морфологами вирусными включениями. ГИС, как высокочувствительный метод, необходим для диагностики скрытых или латентных инфекций, таких как цитомегаловирусная, герпетическая инфекции, вирусы гепатита.

Электронная микроскопия. Для диагностики патологических процессов на материале, взятом при жизни больного, в необходимых случаях используется электронная. Трансмиссионная ЭМ используется чаще обычно для изучения материала в ультратонких срезах ткани, для исследования деталей строения клеток, выявления вирусов, микробов, иммунных комплексов и др.

ЭМ – трудоемкий и дорогостоящий метод, его следует применять только в тех случаях, когда другие методы исчерпали себя. Чаще всего такая необходимость возникает в онкоморфологии и вирусологии.

Анатомический период(с древности до начала XIX века)

Истоки анатомии теряются во тьме веков. Изображения людей и животных, сделанные в каменном веке, передают внешние формы тела в покое и движении, в них выделены и акцентированы признаки мужского и женского пола. На стене пещеры Пиндаль в Пиренеях (Испания) было обнаружено изо­бражение мамонта, в центре которого первобытный художник нарисовал сердце. Можно предполагать, что в первобытном обществе при оказании помощи раненым и при разделывании туш убитых животных возникали какие-то представления о внутреннем строении тела, но они были отрывочными и неясными.

Первые целенаправленные наблюдения в области анатомии человека стали проводиться в эпоху древних цивилизаций. Так, в Китае в конце IV века до н. э. губернатор одной из провинций передал врачам трупы сорока обезглавленных людей, разрешив их вскрыть в интересах науки. В древнекитайском медицинском трактате Хуанди Ней-Цзин приводятся данные о плотности сердца, печени, легких и других органов, вместимости желудка и мочевого пузыря, длине и вместимости кишечника и т. п. Недостаток знаний о функциях органов восполнялся умозрительными представлениями. Древние китайцы считали, что сердце - первая из внутренностей, подчиненных огню. Печень называли матерью сердца и обиталищем души, а сыновьями сердца признавали желудок и селезенку. С желчным пузырем связывали мужество. Полагали, что разные органы связаны каналами (меридианами), в которых циркулирует пневма (ци) - энергия жизни, включающая два начала: мужское Ян, активное и горячее, и женское Инь, пассивное и холодное. В III-II вв. до н. э. вскрытия стали запре­щаться и развитие анатомии в Китае приостановилось.

В Древней Индии отсутствовал запрет вскрывать трупы, для их изучения применялся метод мацерации: тело должно было пролежать семь дней в ручье в корзинке из ивовых прутьев, а затем с него с помощью коры деревьев снимали кожу, пока не открывались находящиеся под ней органы. Первые представления древних индийцев о строении человека нашли отражение в мифе о первочеловеке - Пуруше, из частей тела которого сформировалась вселенная. В Аюрведах, древнеиндийских письменных сочинениях, указывается, что человек состоит из семи оболочек, трехсот костей, трех жидкостей, девятисот связок и девяноста жил, начинающихся у ногтей. Центром жизни считался пупок, от которого берут начало сосуды, несущие кровь, воду и слизь.

В Древнем Египте обычай бальзамировать трупы способствовал накоплению анатомических знаний. Древнеегипетским врачам были известны лишь отдельные внутренние органы - сердце, головной мозг, печень, а также сосуды. Основным органом считалось сердце, от которого, как полагали, отходят 22 сосуда ко всем частям тела. 
Естествоиспытатели и врачи Древней Греции значительно обогатили знания строения и функций организма. В объяснении жизненных явлений в этот период уже сталкиваются мате­риалистические и идеалистические течения.

В V веке до новой эры врач Алкмеон из Кротона первым из анатомов указал на необходимость вскрывать трупы людей для изучения анатомии; он обнаружил нервы, связывающие глаз и ухо с мозгом, и полагал, что мозг является органом ощущения и мысли. У великого врача древности Гиппократа (460-377 гг. до н. э.) и его учеников имеются сочинения, посвященные анатомии: «Об анатомии», «О сердце», «О железах», анатомические данные встречаются в сочинениях («О ранах головы», «О переломах» и др.). В то время уже различали артерии и вены, причем считалось, что по венам течет кровь, артерии же рассматривались как трубки, несущие воздух. В сердце различали желудочек, «ушки» (предсердия), отверстия и окружающие их «перепонки» (клапаны). Нервами называли различные белые волокнистые образования, в том числе сухожилия (отсюда термин «апоневроз»). Гиппократ впервые описал строение костей черепа, выделив в них похожее на губку «диплоэ». Крупнейший естествоиспытатель и философ Древней Греции Аристотель (384-322 гг. до н. э.) считается родоначальником сравнительной анатомии, зоологии и эмбриологии. Он производил вивисекции, наблюдал развитие зародыша курицы и обнаружил в нем «прыгающую красную точку» - зачаток сердца. Он первым назвал главную артерию тела аортой. 
На рубеже TV-III вв. до н. э. культурным центром античного мира была Александрия. Там работали знаменитые врачи Герофил (родился в 304 г. до н. э.) и Эразистрат (300-250 гг. до н. э.), внесшие большой вклад в анатомию. Они вскрывали человеческие тела. Герофилу были известны желудочки мозга и его оболочки, двенадцатиперстная кишка, предстательная железа. Эразистрат производил опыты на животных и установил, что нервы бывают двигательными и чувствительными. Он первым высказал догадку об анастомозах между мелкими разветвлениями сосудов.

После завоевания Александрии римлянами центр культурной жизни древнего мира переместился в Рим. Видное место в истории анатомии принадлежит ученому и врачу Клавдию Галену (131- ок. 200 гг. н. э.), в работах которого наиболее полно и систематизировано изложены анатомические и физиологические данные того времени. На русский язык переведено главное сочинение Галена «О назначении частей человеческого тела» (De usu partium). Гален предложил классификацию костей, описал многие мышцы, сосуды и нервы, внутренние органы, части головного мозга. Он ввел сохранившиеся до наших дней анатомические названия (диафиз, эпифиз, платизма, массетер, кремастер). В то время уже существовал запрет на вскрытие человеческих трупов, и Гален изучал анатомию на свиньях, обезьянах и некоторых других животных. Поэтому многое в его описаниях анатомии человека было ошибочным. Строение органов Гален объяснял с телеологических позиций, исходя из их назначения, «пользы» для организма. Не соответствовало действительности и представление Галена о движении крови в организме, которое продержалось до открытия кровообращения в XVII в.

Крушение Римской империи и переход от рабовладельческой формации к феодальной в странах Европы привели к глубоким изменениям в духовной жизни общества.

Период средневековья, длившийся более 13 веков, характеризуется господством христианской идеологии, «духовной диктатурой» церкви, схоластикой, отказом от изучения природы. В области анатомии официально признанным авторитетом стал Гален, труды которого были объявлены непогрешимыми. Изучение человеческого тела подпало под строгий запрет как «греховное» занятие.
Новый очаг культуры возник в средние века на Востоке, в Арабских халифатах и образовавшихся после их распада государствах Передней и Средней Азии. Наибольший расцвет науки, и в том числе медицины, в этих странах приходится на IX-XI вв. Однако ислам, как и христианство, не разрешал вскрытия, и поэтому врачи арабского мира немного внесли в анатомию. В знаменитом «Каноне врачебной науки», который написал Ибн-Сина (Авиценна; 980-1037 гг.), анатомические данные приводятся в основном по Галену. Заслуживает упоминания врач из Каира Ибн-ан-Нафиз, который составил в XII в. «Анатомический комментарий к канону Авиценны», предвосхитив в нем открытие малого круга кровообращения.

Занятия анатомией возобновились лишь в период позднего средневековья. В XIII-XIV вв. в Западной Европе открываются университеты, и расширяется медицинское образование. Все более острой становится необходимость анатомической подготовки врачей. Стремление к изучению человеческого тела постепенно преодолевает религиозные запреты. Студенты похищают трупы с кладбищ и виселиц. Церковные власти начинают разрешать занятия анатомией, но долго сохраняется их жесткая регламентация. Так, когда в Болонье был образован самостоятельный медицинский факультет, медики дали присягу ректору, избранному ими, что они будут вскрывать только трупы, приобретенные честным путем, ибо доставка и оплата трупов были обязанностью самих студентов. Студент имел право присутствовать лишь 2 раза на вскрытии трупа мужчины и один раз на вскрытии трупа женщины.
В 1315 г. Мондино деа Люцци (1275-1326), преподававший в Болонском университете, вскрыл два женских трупа и написал книгу по анатомии, которая служила руководством для студентов в течение последующих двух столетий. В этой книге были представлены данные преимущественно о внутренностях. От описания ряда органов, в том числе костей черепа, Мондино воздержался, дабы не быть обвиненным в «греховном» занятии. В университетах других стран вскрытия стали практиковаться значительно позже: в Монпелье (Франция) в 1376 г., в Вене в 1404 г., в Эдинбурге в 1505 г., в Лондоне в 1540 г., в Кембридже в 1564 г., в Америке в 1533 г., в Японии в 1754 г.

В XVI веке начали накапливать материалы по патологической анатомии болезней, полученные при вскрытии трупов. В 1507 г. во Флоренции издан первый известный современной историографии патологоанатомический трактат Антонио Беневьени (Benevieni) «De abditis nanniellis as miranlis morborum et sarationum causis», основанный на материале 20 аутопсий. Автор описал в ней в общей сложности 170 различных патологических изменений органов.

После А. Беневьени в Европе в XVI веке были опубликованы десятки оригинальных работ. Уже к концу века появилась необходимость их обобщения, что было сделано итальянцем Марче́лло Дона́то («De medicina historia mirabilis», 1586 г.).

Наиболее известными патологоанатомическими трактатами XVII-XVIII веков являются следующие:

1. Теофи́л Бонé (Боне́тус) (1620-1689) - «Sepulchretum anatomicum sive anatomica practica ex cadaveribus morbo donatis» (1679) - книга, включавшая описание почти 3 тысяч аутопсий.

2. Джовáнни Бати́ста Моргáньи (1682-1771) - «De sedibus et causis morborum per anatomen indagatis» (1761) - работа основана на результатах 700 вскрытий.

3. Жозéф Льето́ (1703-1780) - «Historia anatomica medica» (1767).

Патологоанатомические исследования проводили также А. Везалий, У. Гарвей, Г. Фаллопий, Б. Евстахий, Ф. Глиссон, Ф. де ля Боэ (Сильвиус) и многие другие.

Становлению патологической анатомии, как и других отраслей современной медицины, способствовала мировоззренческая революция эпохи Возрождения и Реформации.

В XIX веке патологическая анатомия уже завоевала прочное положение в медицине. Открывались кафедры патологической анатомии в Берлине, Париже, Вене, Москве, Петербурге. Представитель венской школы К. Рокитанский (1804-1878) на основании огромного личного опыта (30 000 вскрытий за 40 лет прозекторской деятельности) создал одно из лучших в то время руководств по патологической анатомии. К. Рокитанский был последним представителем господствовавшей на протяжении веков теории гуморальной патологии человека, которая не имела научной основы.

Микроскопический период (с первой трети XIX века до 50-х годов XX века)

В середине. XIX в. развитие патологии проходило в борьбе двух направлений; гуморального (от лат. humor-влага, жидкость), уходящего корнями в философские учения древнего Востока и древней Греции, и появившегося позднее, солидарного (от лат. solidus - плотный, твердый), первые представления о котором развивались Эразистратом и Асклепиадом.Ведущим представителем гуморального направления был венский патолог, чех по национальности Карл Рокитанский, член Венской и Парижской академий наук. В 1844 г. он создал первую в Европе кафедру патологической анатомии. Его трехтомное «Руководство патологической анатомии»,составленное на основе более чем 20 000 вскрытий, произведенных с применением макро- и микроскопических методов исследования, выдержало три издания и было переведено на английский и русский языки. Основной причиной болезненных изменений Рокитанский считал нарушение состава жидкостей организма - дискразию (термин древнегреческих врачей) . В то же время местный патологический процесс он рассматривал как проявление, общего заболевания. Понимание болезни как общей реакции организма было положительной стороной его концепции.

Краткое описание

Патологическая анатомия составляет неотъемлемую часть теоретической и практической медицины и своими корнями уходит в глубокую древность. Как самостоятельная дисциплина она развивалась медленно в связи с тем, что вскрытие тел умерших долго было запрещено. Только в XVI веке начали накапливать материалы по патологической анатомии болезней, полученные при вскрытии трупов.

В истории развития патологической анатомии выделяют 4 основных периода:

1) анатомический (с древности и до начала IX века);

2) микроскопический (с первой трети IX века и до середины XX века);

3) ультрамикроскопический (после 50-х годов XX века);

4) этот период можно охарактеризовать, как период патологической анатомии живого человека.

Возможность изучения патологических изменений органов человека появилась в XV-XVII веках благодаря возникновению и развитию научной анатомии. Наиболее значительный вклад в создание метода анатомического изучения строения органов и их взаиморасположения в середине XVI века имели научные труды анатомов Везалия, Фаллопия, Коломбо, Евстахия.

Анатомические исследования второй половины XVI и начала XVII веков способствовали появлению интереса к анатомии у клинических врачей. В XVIII веке (1761 год) в Италии был опубликован научный труд итальянского анатома Джованни Морганьи, который лично провел 700 аутопсий и написал книгу «О местонахождении и причинах болезней, выявленных анатомом». Этот труд был написан в виде писем к другу. Именно в этой книге впервые в мире клинические проявления болезней сопоставлялись с изменениями органов, обнаруженными на вскрытии. В 1884 году Карл Рокитанский в Венском университете основал кафедру патологической анатомии, создал крупнейший в мире патологоанатомический музей, лично провел 30000 вскрытий. Именно с его именем связывают окончательное выделение патологической анатомии в отдельную научную дисциплину и врачебную специальность. Карл Рокитанский опубликовал 3-хтомное руководство по патологической анатомии, в котором обобщил и систематизировал морфологические изменения в органах при заболеваниях человека. Это руководство было переведено на многие языки и стало учебным пособием для студентов в медицинских вузах большинства стран мира. Рокитанский был одним из последним ученых, который придерживался гуморальной теории патологии человека, пытаясь с помощью ее положений объяснить частое несоответствие (несовпадение) клинической и морфологической картин болезней.

В 1855 году немецкий ученый Рудольф Вирхов создал теорию клеточной патологии, после чего начался микроскопический период в развитии патологической анатомии. Долголетние исследования Вирхова привели его к выводу о доминирующем значении клеточных элементов в тканях организма и о происхождении клеток только из клеток. Основные труды Вирхова – «Целлюлярная патология» и «Болезнетворные опухоли» - явились заключающими описаниями анатомических и микроскопических изменений при большом числе болезней, в которые было внесено очень много нового.

Создателем русской школы патологической анатомии явился профессор Военно-медицинской академии (Санкт-Петербург) М. М. Руднев. Он стал систематически применять для изучения патологической анатомии сочетание трех основных методов: вскрытие тел умерших, микроскопическое исследование их органов и тканей и воспроизведение патологических процессов и болезней в опытах на животных.

В 1849 году на медицинском факультете Московского университета была открыта первая в России кафедра патологической анатомии, руководителем которой стал А. И. Полунин, являющийся основоположником московской школы патологоанатомов (А. И. Абрикосов, М. А. Скворцов, И. В. Давыдовский, А. И. Струков, В. В. Серов, М. А. Пальцев и др.) и зачинателем клинико-анатомического направления в патологической анатомии.

1.1. I ПЕРИОД –

«АНАТОМИЧЕСКИЙ» ИЛИ «МАКРОСКОПИЧЕСКИЙ»

В течение первого периода истории патологической анатомии – «анатомического» или «макроскопического», патологические изменения органов изучали лишь визуально – регистрировали изменения их размеров, консистенции, цвета и т.д. Обьектом исследования были трупы умерших людей и животных. Важные данные получали также при осмотре, пальпации и рассечении тканей и органов в ходе лечения различных травм и заболеваний.

Долгое время морфологические знания не выделялись в самостоятельную медицинскую дисциплину. Первый период развития патологической анатомии как науки фактически начался после издания в 1761 г. 5-и томного труда Дж.Морганьи «О местонахождении и причинах болезней, выявленных анатомом», а завершился в 1842-1846 гг. с появлением многотомного «Руководства по частной патологической анатомии» К.Рокитанского.

Первый период развития патологической анатомии - наиболее длительный, неоднородный и противоречивый. Он изучен пока крайне недостаточно, хотя имеется множество отрывочных сведений о хорошем знании нормальной и патологической анатомии жрецами и целителями различных древних цивилизаций (Древнего Египта, Малой Азии, Индии, Китая, Древней Греции и Рима и др.), а также учеными-медиками средневековья в Европейских и других странах.

Такого термина, как «патологическая анатомия» до середины ХVIII не существовало, морфологические знания о субстрате болезней были составной частью медицины (врачебной профессии) в целом или, в ХIII – XVIII веках в Европе – частью практической (медицинской) анатомии. Многие морфологические знания неоднократно утрачивались и вновь накапливались при смене различных цивилизаций.

В Древнем Египте люди врачебной профессии (жрецы) имели достаточно полное представление об анатомии и патологических изменениях органов при разных заболеваниях (опухолях, инфекциях и др.), прежде всего, благодаря практике бальзамирования тел умерших. Однако в течение тысячелетий древнеегипетская медицина была ограничена строгими религиозными рамками, вскрытия тел умерших с медицинскими целями были запрещены.

В древней китайской медицине известны труды, датированные 2-3-м тысячелетиями до н.э. (например, сочинение Нуэн-Кинга в 2637 г. до н.э.), основанные на результатах вскрытий трупов, где описана система кровообращения, впервые показана роль сердца (открытие обычно приписывают Аристотелю), морфология различных органов. Затем долгое время, до XVIII века, в Китае вскрытия не допускались. Так как труды китайских ученых являются самыми древними сохранившимися письменными источниками о производстве вскрытий с медицинскими целями, то считается, что история патологоанатомических вскрытий берет от них начало и насчитывает около 4500 лет.

В Индии вскрытия не запрещались, но в древнем индийском труде по медицине «Аюр Веда» морфологических данных немного, хотя впервые описаны четыре основных признака воспаления (краснота, припухлость, жар и боль), повторенные в Европе в начале нашей эры в трудах Цельса и Галена (с добавлением пятого признака – нарушения функции).

В античной Греции и Риме профессиональные медики появились с ХII века до н.э., в Римской империи медицина продолжала развиваться и был накоплен, позже частично утраченный, обширный материал по нормальной и патологической анатомии человека (известный благодаря трудам Аристотеля, Гиппократа и его последователей, позднее - Цельса и Галена), хотя термины «анатомия» или «патология» еще не употреблялись. Первым анатомом считается ученик Пифагора врач Алкмен из Кротона (500-й г. до н.э.), которому приписывают открытие зрительного нерва. Аристотель (род. в 384 г. до н.э.) впервые в античной медицине связал проявления болезней с поражением конкретных органов, открыл роль сердца.

С большой пользой для развития медицины, но в течение короткого исторического промежутка времени, проводились вскрытия учеными (Герафил, Эразистрат и др.) Александрийской школы (300-е г. н.э.). Получили мировую известность и были актуальными для многих поколений врачей в течение последующих 1000 лет труды медика и анатома Клавдия Галена (K.Halen) (130 – 200 гг. н.э.), работавшего в крупнейшем в те годы в Средиземноморье «научном центре» - в Александрии (Египет) и написавшего первый известный учебник по анатомии человека на основании исследований трупов, главным образом, животных. С помощью экспериментов на животных Гален впервые установил роль центральной нервной системы, связь психической деятельности с головным мозгом. Он также описал виды воспаления, опухолей, морфологию многих заболеваний, обобщив знания медиков Греции и Рима.

После распада в V веке Римской империи античные медицинские знания стран средиземноморья сосредоточились у арабских медиков, которые не только восстановили Александрийскую школу, но и значительно ее обогатили. Однако в связи с догмами ислама, строго запрещавшими вскрытия тел умерших и изображения человеческого тела, нормальная и патологическая анатомия развития не получили.

Медицинские знания арабских ученых были переданы врачам стран южной части Европы – Италии, Испании, Португалии и Франции. Принято считать, что на этом, в ХI - ХII веках, заканчивается первый, наиболее длительный и древний этап первого периода истории патологической анатомии.

До начала ХIII века, в Европе вскрытия трупов были запрещены по религиозным соображениям. Истоки такого запрета лежат в различных религиях Древнего Египта и Малой Азии (разрешались только вскрытия с целью бальзамирования трупов). Даже булла папы Бонифация VIII от 1300 г., запретившая расчленение трупов для дальних перевозок и похорон, была повсеместно неверно воспринята как наложившая запрет на проведение вскрытий и анатомических исследований. Некоторое время вскрытия проводились тайно, а ученые, которые их производили, подвергались преследованиям. Только через 250 лет, буллой папы Пия IV было рекомендовано проведение вскрытий для установления причин смерти.

В 1242 г. Королем Сицилии и Италии Фредериком II Школе медиков в Болонье (Италия) было даровано право на получение трупов двух казненных преступников в год для проведения вскрытий. В Англии с 1300 г. грамотой короля Генриха VIII ассоциации цирюльников и хирургов также было даровано право производства вскрытий четырех казненных преступников в год. Вскрытия трупов казненных разрешили проводить в Вене с 1403 г., в Праге – с 1600 г.

Таким образом, в средние века в Европе вскрытия были единичным и исключительными событиями. Препятствовало их распространению также и отсутствие стационарных лечебных учреждений (хотя первые больницы были организованы еще в античном мире). Профессор университета в Падуе Бертелеми Монтаньяно (B.Montagnana) (род. в 1460 г.) стал широко известен тем, что произвел 14 вскрытий, что было чрезвычайно много для того времени.

Как видно, первый период истории патологической анатомии (анатомический, или макроскопический)обьединяет самые разные эпохи, но патологическая анатомия, еще как составная часть анатомии и хирургии, стала интенсивно развиваться только в XV-XVII веках, благодаря возникновению научной биологии, анатомии и физиологии.

В XIV – XVI веках распространились анатомические исследования трупов, производимые многими Европейскими учеными-медиками и энциклопедистами эпохи Возрождения, начал формироваться современный научный подход к анатомии и патологии человека.

Так, например, Леонардо да Винчи (1452-1519) провел вскрытия более 30 трупов для изучения анатомии человека. Не только нормальную, но и патологическую анатомию развивали Везалий (1514-1564), крупнейший анатом, его ученики Евстахий, Фаллопий и Аранций.

Парацельс, профессор Базельского университета, хирурги А.Паре, В.Фабри, анатом Гарвей (открывший большой круг кровообращения) и др. активно пропагандировали патологоанатомические исследования трупов. Проводили вскрытия, наливку сосудов разными материалами (красками, воском) изобретатели шприца Якобус Беренгарус (1470-1550) и Региньер де Грааф (1641-1673).

Ж.Фернель (J.Fernel) (1497-1558) в своем труде «Патология» - первом руководстве с таким названием, обобщил материалы многих вскрытий, впервые описал аппендицит (не употребляя этого термина), сифилитическую аневризму аорты и др.

В XVII веке Карл Линней, Марчелло Мальпиги (открывший капилляры), Марк Северин (описавший доброкачественные и злокачественные опухоли), Сильвиус (описавший туберкулез легких), Яков Вепфер (впервые обьяснивший связь апоплексического удара с кровоизлиянием в мозг), Глиссон и Уиллис (Вилизий) не только производили патологоанатомические вскрытия, но и указывали на их исключительную роль для выяснения причин смерти конкретных больных и развития медицины в целом. В XVII веке в Европе стали открываться музеи патологоанатомических препаратов.

Т.Боне (Бонетус) в 1676 г. одним из первых систематизировал результаты около 3000 вскрытий, описания которых он собрал в литературе начиная со времен Гиппократа, т.е. за 2000 лет, и показал существование связи между морфологическими изменениями органов и клиническими проявлениями болезней.

Большой вклад внес в становление научной нормальной и патологической анатомии голландский медик (анатом, хирург и судебный медик) Фредерик Рюйш (F.Ruysch) (1638-1731). Ф.Рюйш в гильдии хирургов Амстердама производил судебно-медицинские и патологоанатомические вскрытия, основал анатомический музей, по-видимому, один из первых в мире. Именно он представил свой анатомический музей Петру I, который во время пребывания в Голландии в 1689 г. даже ассистировал Рюйшу на вскрытиях.

В результате, в 1707 г. по указу Петра I были организованы вскрытия трупов в первом русском госпитале (ныне – Главный военный госпиталь им. Н.Н.Бурденко в Москве), а 1717 г. часть анатомической коллекции Ф.Рюйша была приобретена для России и составила основу Кунсткамеры в Санкт-Петербурге.

К концу XVII – началу XVIII веков были накоплены обширные материалы результатов патологоанатомических вскрытий, однако обобщить их долгое время не удавалось.

Первый период развития патологической анатомии как науки фактически начался после издания в 1761 г. 5-и томного труда профессора университетов Болоньи и Падуи, ученика анатома Вальсальвы - Джовании Морганьи (G.Morgagni) (1682-1771) «О местонахождении и причинах болезней, выявленных анатомом», а завершился в 1842-1846 гг. с появлением многотомного «Руководства по частной патологической анатомии» К.Рокитанского. Дж.Морганьи впервые провел клинико-анатомические сопоставления по результатам 700 патологоанатомических вскрытий, представил патологоанатомические описания многих заболеваний, указал правильное место патологической анатомии среди клинических дисциплин.

Мари Биша (M.Bishot) (1771-1802) внедрил патологическую анатомию в клиническую практику, он предложил изучать повреждение на тканевом уровне, создал классификацию видов тканей (соединительная, мышечная, жировая, костная и др.). Ученик М.Биша - Ф.Бруссе создал учение, отвергающее существование болезней, не имеющих материального субстрата.

Жан Крювелье (J.Cruvellier) (1771-1873), ученик Дюпюитрена, первый профессор патологической анатомии Парижского университета, в 1829-1835 гг. создал и выпустил первый в мире цветной атлас по патологической анатомии.

Карл Рокитанский (K.Rokitansky) (1804-1878), чешский ученый, профессор патологической анатомии Венского университета, впервые систематизировал и изложил частную патологическую анатомию по органному принципу («Руководство по частной патологической анатомии», 1842-1846 гг.), представил изменения в органах в соответствии с различными стадиями развития всех известных тогда важнейших заболеваний. К.Рокитанский впервые использовал методы статистики в патологической анатомии. Р.Вирхов назвал К.Рокитанского «Линнеем патологической анатомии».

К.Рокитанский был первым патологоанатомом, не занимавшимся непосредственно клинической деятельностью, активно пропагандировал преподавание патологической анатомии и способствовал открытию кафедр патологической анатомии в Европейских университетах. Однако в его руководстве хотя и были представлены единичные микроскопические (гистологические) описания, однако их роль была еще невелика.

К этому времени, однако, стало ясно, что при многих тяжелых нарушениях функции органов выявить их макроскопические (анатомические) изменения не удается. Именно этот факт лег впоследствии в основу ошибочного выделения «функциональных» болезней, как, якобы, не имеющих своего структурного выражения. Кроме того, К.Рокитанский объяснял происхождение и сущность патологических процессов с точки зрения гуморальных представлений – учения о «кразах» – дискразиях (К.Рокитанский - основоположник «гуморальной» патологии ).Однако впоследствии он принял идеи целлюлярной патологии Р.Вирхова).

К.Рокитанский основал в Венском университете кафедру патологической анатомии и создал крупнейший в мире патологоанатомический музей. С его именем связано окончательное выделение патологической анатомии в самостоятельную научную дисциплину и врачебную специальность.

1.2. II ПЕРИОД –

«МИКРОСКОПИЧЕСКИЙ»

Второй период истории патологической анатомии («микроскопический») связан с именем Р.Вирхова и с изданием в 1858 г. его руководства «Целлюлярная патология».

Этот период стал возможен благодаря изобретению микроскопа и утверждению в 1838-1839 гг. клеточной теории строения организмов Шлейдена (1804-1881) и Шванна (1810-1882). Кроме Шлейдена и Шванна большая роль в становлении клеточной теории принадлежит Гуку, Мальпиги, Пуркинье, П.Ф.Горянинову, Мюллеру.

Рудольф Вирхов (R.Virchov) (1821-1902), немецкий ученый, профессор Берлинского университета, опроверг теорию дискразий – гуморальной патологии К.Рокитанского и создал теорию «целлюлярной» или «клеточной» патологии , что явилось переломным моментом в развитии патологической анатомии и медицины в целом. Основная мысль труда Р. Вирхова "Целлюлярная патология" (1858 г.) сводилась к тому, что вся патология есть патология клеток. Им впервые описаны и названы такие патологические процессы, как эмболия, лейкемия, амилоидоз и др.

Р.Вирхов – основатель кафедры и института патологии в Берлине, журнала по патологической анатомии («Вирховский архив»), создатель всемирно известного музея макропрепаратов (более 25.000 макропрепаратов). Целлюлярная патология, явившаяся в свое время наивысшим научным достижением медицины, имела, однако, серьезные недостатки, например, рассматривала клетки организма как независимые самостоятельные ячейки. Эта теория в последующем была значительно дополнена представлениями о гуморальных и нервных регуляторных процессах, межклеточном взаимодействии и др.

Таким образом, классический труд Р.Вирхова «Целлюлярная патология» с детальным микроскопическим описанием морфологических изменений органов и тканей при различных заболеваниях ознаменовал собой начало второго периода развития патологической анатомии – «микроскопического».

В дальнейшем, развитие гистологической техники, гистологии, гистохимии позволило выявить структурные основы большинства заболеваний и значительно сократить круг т.н. «функциональных» болезней.

Однако к середине ХХ века, вновь возник, уже второй кризис клинико-анатомического направления, т.к. стало необходимым исследовать уже не клетку, а субклеточные и молекулярные структурные основы болезней.

1.3. III ПЕРИОД –

«УЛЬТРАМИКРОСКОПИЧЕСКИЙ»

Изобретение электронного микроскопа позволило в 50-е годы ХХ века перейти к изучению патологических процессов на ультраструктурном уровне и положило начало третьему периоду развития патологической анатомии – «ультрамикроскопическому».

В дальнейшем к электронно-микроскопическому методу исследования добавились иммуноморфологический, радиографический и другие, что позволило изучать тончайшие внутриклеточные изменения, сблизило патологическую анатомию с молекулярной патологией, патологической физиологией и биохимией, генетикой и иммунологией, положило конец разделению болезней на «структурные» и «функциональные».

Таким образом, в ходе своего развития, патологическая анатомия прошла путь исследования разных уровней организации живых организмов – от организменного и органного, до тканевого и клеточного, а затем – внутриклеточного и молекулярного. Каждый последующий период развития патологической анатомии не отрицал, а добавлял новые данные о патологических процессах и болезнях на более тонком уровне организации живого, создавая единую целостную картину структурно-функциональных изменений. При этом оказалось, что изучение патологических процессов только лишь на одном уровне, будь то молекулярный и субклеточный, или органный и тканевой, ведет к грубым ошибкам. Современные патологоанатомические исследования как бы повторяют «филогенез» патологической анатомии – патологические процессы изучаются от макроскопического до ультрамикроскопического (молекулярного) уровня. Обьектом исследования в патологической анатомии, уже со второго периода ее развития стали не только трупы умерших, но и прижизненно полученный материал (операционные и диагностические биопсии), результаты экспериментальных исследований.

1.4. IV ПЕРИОД –

«ПРИЖИЗНЕННОЙ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ»